"Роберт Хайнлайн. Звездный двойник {вариант}" - читать интересную книгу автора

контрактом. Сразу хватятся, пропади он хоть на неделю. Хорошо, вы
оказались "на воле". Получив ваше согласие, я велел Джоку отозвать ребят,
занимавшихся Троубриджем.
- И правильно!
- Но знаете, Лоренцо, должен вам сказать: пока вы обуздывали свою
требуху после торможения, я связался с "Рискуй" и дал команду продолжать
переговоры с Троубриджем.
- Что?!
- Так вы ж сами просились. У нас как - раз уж дальнобойщик подрядился
забросить груз на Ганимед, так он доставит его на Ганимед. Сдохнет, а
доставит, не пойдет на попятный, когда корабль уже загружен! Вы сказали,
берете эту работу - без всяких там "но" и "если". Выберетесь. И уже через
несколько минут празднуете труса при первом шорохе. Потом - с космодрома
сбежать хотели. И вот только что истерику закатили - хочу на Зе-е-млю!
Знаете, может, вы и лучший актер, чем Троубридж, - я не разбираюсь. Но нам
нужен парень, который не сдрейфит в случае чего. И сдается мне, Троубридж
как раз из таких. Если с ним договоримся - заплатим вам и отправим назад.
Ясно?
Более чем. Дэк вслух не говорил, но явно имел в виду, что я не тот
партнер, на которого можно положиться, и был по-своему прав. И обижаться
оставалось лишь на самого себя. Конечно, только полный кретин соглашается,
сам не зная, на что, - но я ведь согласился! Безоговорочно... А теперь
вдруг решил отвалить в сторонку, будто новичок, испугавшийся публики.
Что бы ни случилось, играй до конца! - вот древнейшая заповедь
шоу-бизнеса. Может, философы ее и опровергнут, однако жизнь наша редко
подчиняется логике. Мой папаша соблюдал эту заповедь свято. Я сам видел,
как он доигрывал два акта с острым приступом аппендицита, да еще выходил
на поклоны, прежде чем его отправили в больницу. Сейчас я словно видел
лицо отца - лицо истинного актера, с презрением взирающего на
горе-фигляра, готового без зазрения совести отпустить публику
неудовлетворенной...
- Дэк, - неуклюже промямлил я, - извините, бога ради. Я был неправ.
Он пристально оглядел меня:
- Так вы будете играть?
- Да.
Я отвечал совершенно искренне, но вдруг вспомнил об одной вещи,
делавшей эту работу для меня вовсе безнадежной, вроде роли Белоснежки в
"Семи гномах".
- Все - о'кей, я буду играть. Но...
- Что "но"? - презрительно спросил Дэк. - Опять ваша проклятая
натура.
- Нет, нет! Но - вы говорили, летим на Марс. Дэк, я должен буду
играть среди марсиан?
- Ну конечно, а то среди кого?
- А... Но, Дэк, я же не переношу марсиан! Они меня всегда из колеи
вышибают! Я постараюсь справиться, но может получиться... понимаете?
- Э, если дело только в этом - плюньте и забудьте!
- Как "забудьте"? Я...
- Говорят вам - плюньте! Нам все известно - вы в таких вещах сущий
чайник, Лоренцо. Эта боязнь марсиан - все равно, что детские страхи перед