"Роберт Хайнлайн. Вода предназначается для купания" - читать интересную книгу автора

толчок, чтобы тысячи квадратных миль земли оказались ниже уровня моря.

- Не пытайтесь меня напугать. Это было тысячи лет назад. Получите, - он
положил банкноту на стойку и вышел. - Ну и зануда! С таким характером
нечего лезть в бармены.

Термометр в затененном проеме двери показывал 118 градусов [118 градусов по
Фаренгейту равняются 48 градусам по Цельсию.]. Зной был почти осязаемым -
он жег глаза, иссушал легкие, хотя приезжий и шел по теневой стороне
дорожки. К машине будет невозможно притронуться: надо было поставить ее в
гараж. Он обошел вокруг машины и увидел, что кто-то нагнулся над левой
дверцей.

- Черт возьми, что вы здесь делаете?

Человек вздрогнул и обернулся, показав бесцветные хитрые глаза. На нем была
пиджачная пара, грязная и неглаженная, без галстука. На руках и под ногтями
- грязь, но не трудовая: мозолей не было. Безвольный рот портил его не
лишенное приятности лицо.

- Я не делал ничего плохого, - извинился он. - Я только хотел прочитать
вашу регистрационную карточку. Вы из Лос-Анджелеса? Не подбросите меня
туда?

Владелец автомобиля быстрым взглядом осмотрел салон.

- Хотел посмотреть, откуда я? Тогда зачем открыл бардачок? Следовало бы
тебя посадить, - он кивнул в сторону двух помощников шерифа в форме,
околачивавшихся на другой стороне улицы. - Проваливай, бездельник.

Человек посмотрел в сторону полицейских и быстро исчез в противоположном
направлении. Владелец машины забрался внутрь, проклиная жару, и проверил
бардачок. Не хватало фонарика.

Мысленно списав фонарик в убыток, он поехал в сторону Броули,
расположенного пятнадцатью милями севернее. Жара была угнетающей даже для
долины Империал. Погода как раз для землетрясения, подумал он, давая волю
обычному калифорнийскому предрассудку, потом отбросил эту мысль - ведь ему
ее подал тот безмозглый бармен. Обычный день для долины, ну, может быть,
немного жарче, чем всегда.

Дела занесли его на несколько отдаленных ранчо между Броули и Салтонским
морем, а теперь он возвращался по разбитой проселочной дороге к шоссе.
Неожиданно машина затряслась, как будто ехала по булыжникам. Он
остановился, но тряска продолжалась, сопровождаемая низким отдаленным
гулом.

Землетрясение! Он выскочил из машины, охваченный неосознанным первобытным
стремлением выбраться на открытое пространство, убежать от рушащихся башен
и падающих кирпичей. Но здесь не было зданий; ничего, кроме пустыни и