"Роберт Хайнлайн. Утраченное наследие" - читать интересную книгу автора

зрения, что у нас там тикает?
Он усмехнулся.
- Сдаюсь, детка! Понятия не имею. Это не мое дело, я всего лишь
ремесленник. Она села.
- Дай-ка мне сигаретку, Фил. Я, в общем-то, в том же тупике, что и
Фил, только пришла туда другим путем. Отец хотел, чтобы я изучала
юриспруденцию. Скоро я поняла, что меня больше интересуют законы, лежащие
за пределами законов человеческих, и перешла на философский факультет. Но
философия не дала мне ответа. В философии на самом-то деле ничего нет. Вы
когда-нибудь ели сладкую вату, которую продают на ярмарках? Ну так
философия вроде этой ваты: выглядит внушительно, красивая такая, приятная
на вид; но когда попробуешь укусить - там одна пустота, и ты глотаешь свою
же слюну. Философия - всего лишь игра словами, и смысла в ней не больше,
чем в щенячьей погоне за собственным хвостом.
Я уже должна была защищать диплом на философском факультете, но
бросила его, перешла на естественный и занялась психологией. Думала, что
если буду терпеливой и усидчивой девочкой, то все узнаю. К чему это
привело, Фил уже рассказал. Я стала подумывать: может, заняться медициной
или биологией... Но вы, Вен, разбили последние иллюзии. Может, вообще не
стоит учить женщин читать и писать?
Бен рассмеялся.
- У нас получается нечто вроде коллективной исповеди в сельской
церкви. Давайте уж и я признаюсь. Наверное, большинство медиков вначале
хотят узнать о человеке все, в том числе и чем он думает. Но это обширная
проблема, окончательные ответы все время ускользают. Кроме того, всегда так
много рутины, и она так заедает, что перестаешь интересоваться вечными
вопросами. Мне по-прежнему хотелось бы знать, что такое жизнь, мышление и
так далее. Но я вспоминаю о подобных материях, только когда у меня
бессонница. Фил, а ты и правда всерьез собираешься заняться этим?
- В общем, да. Я собираю данные о всяких явлениях, которые
противоречат ортодоксальной психологии, Все, что называют парапсихологией:
телепатия, ясновидение, яснослышание, левитация, йога, стигматы и прочее.
- Разве многие их этих вещей нельзя объяснить естественными
причинами?
- Конечно, можно. Потом можно вывернуть наизнанку общепринятую
теорию, наплевать на статистический закон вероятности и объяснить почти все
остальное. А потом объявить то, что останется, шарлатанством, излишней
доверчивостью и самогипнозом, плюнуть на все и завалиться спать!
- Бритва Оккама, - пробормотала Джоан.
- А?
- Бритва Уильяма Оккама, Так называется один принцип в логике: если
факты объясняются двумя гипотезами, выбирай более простую. Когда
ученый-традиционалист вынужден вывернуть наизнанку общепринятую теорию, так
что она начинает напоминать фантазии Руба Голдберга, он тем самым
игнорирует принцип бритвы Оккама. Казалось бы, гораздо проще выдвинуть
новую гипотезу, чтобы она объяснила все факты, чем выворачивать наизнанку
старую, которая, кстати, и не обязана их объяснять, ибо они находятся вне
ее сферы. Но ученые любят свои теории больше, чем жен и детей.
- И подумать только, - с восхищением сказал Хаксли, - какие мысли
бродят под этим перманентом!