"Альфред Хэйдок. Грешница (О чем умолчало Евангелие от Иоанна)" - читать интересную книгу автора

с одним вопрошателем, и толпа благоговейно молчала, прислушиваясь. Но
они все замолчали, когда процессия старейшин приблизилась.
Приговоренную к смертной казни за прелюбодеяния женщину вел небольшой
отряд стражников. Вернее, это были судебные исполнители, а при
надобности также и палачи. В их обязанность входило заранее
позаботиться, чтобы на месте казни было достаточно камней... Они же,
после того как один из судей бросит в осужденную первый камень, должны
были продолжать забрасывание, но так искусно, чтобы не сразу убить
жертву, а чтобы привести в неистовство разъяренную толпу
сопровождавших зевак. Некоторые из последних бросали камни, чтобы
продемонстрировать свое негодование и преданность закону, а некоторые
- чтобы испытать садистское наслаждение... Среди этих стражников были
мастера подкрадываться и наносить предательский удар в спину, когда
старейшинам требовалось удалить какое-либо нежелательное лицо. Они
могли быть использованы старейшинами сегодня, если по их замыслу
удастся вызвать негодование в толпе, и тогда по данному знаку
старейшин заколют Иисуса. И случившееся можно будет приписать ярости
толпы.

Осужденная - ее звали Эсфирь - шла понуро, молча. Она была молода и
красива. Иногда она поднимала глаза, и взор ее в толпе улавливал
знакомые лица соседей. Последние смотрели на нее не так, как прежде, а
как-то чуждо, с каким-то неладным любопытством, точно видели ее в
первый раз. Да, она знала, что идет на смерть. Солнце светило
по-прежнему, весело чирикали воробьи, и где-то раздавались радостные
восклицания играющих детей. Но все это звучало по-иному и будило в ней
страшное сознание, что видит и слышит все это в последний раз. Клочья
жизни, которая должна была оборваться, может быть, через полчаса,
летели перед нею, завихряясь...

Она - дочь погонщика мулов. В 12 лет ее соблазнил соседский мальчишка,
сын булочника. Он наградил ее за доставленное удовольствие горстью
сладкого печенья. Так повторялось несколько раз и прекратилось, потому
что булочник узнал о случившемся и жестоко избил сына, главным образом
не за нарушение нравственности, а за причиненный убыток. Потом
представился другой случай... Несмотря на подмоченную репутацию, на
ней женился старый овдовевший базарный меняла и ростовщик. Меняла
часто отлучался из дома, взыскивая долги, и ей трудно было устоять
против приставаний римского легионера. На недолгом отрезке прожитой
жизни волнующей радостью прежние любовные встречи горели, как дальние
мигающие огни в темной ночи. Эта жизнь и эти радости - все должно
оборваться сегодня, потому что страшный бог, якобы создавший ее с
телом, полным страсти, сегодня потребовал ее смерти за нарушение его
законов. Шаги ее невольно замедлились, но стражники подталкивали ее в
спину, и она знала, что каждый ее шаг приближал к смерти.

Впереди процессии шли старейшины. Их было четверо. Впереди шел
священнослужитель Бен-Акиба. В молодости он многие годы изучал
священные писания, различные комментарии к ним, заучивал наизусть
целые главы из них. На заседаниях суда он служил в качестве