"Альфред Хэйдок. Песнь Валгунты" - читать интересную книгу автора

временем успею еще выпустить несколько стрел, пока меня не заметят...
О дальнейшем я не думал: оно должно было выясниться само собой...
И вот только там, сидя в засаде, я впервые стал ощущать время, потому
что оно остановилось, тропа предо мной оставалась пуста, никто не
показывался... А кровь моя бунтовала... Я не мог усидеть и вскакивал в
бешеных порывах, и волк вскакивал вместе со мной, и шерсть его щетинилась,
потому что он инстинктом чувствовал приближение великой охоты. И я
сердился так, как никогда в этой жизни, и туман ярости начал застилать мои
глаза.
Но тут я заметил зарево костра за поворотом ущелья и понял, что враги
располагаются на ночлег. Первый план рухнул.
Собрав свои стрелы, я покинул засаду и заскользил на лыжах к зареву.
Первой, кого я увидел, была Валгунта: связанная, она полулежала на
санях, близко к огню, и свет падал на ее лицо. Это было хорошо: она
увидит, как бьется тот, кого она призывала. А разве мужчина не храбрее
всех, когда на него смотрят глаза женщины?
Похитители возились поодаль, около других саней, а один из них, с
темным лоснящимся лицом цвета прошлогодних листьев, подводил в это время к
освещенному пространству коней. Судя по приготовлениям, он собирался
зарезать животное на мясо, потому что народу тундр нечего делать с
лошадьми.
Я узнал этого коня: это был один из похищенных в доме Валгунты - ее
любимец. Его золотистая шея искрилась при свете костра, когда разбойник
задирал ему голову повыше и приставлял нож к глотке.
Тут я уже ни о чем не думал - тетива в моих руках натянулась точно сама
собой, и стрела дзинькнула в воздухе. Она вонзилась глубоко в бок человека
с темным лицом, и он, выпустив коня, обеими руками вырвал ее и изломал на
куски, но тут же рухнул и сам.
Теперь я выпускал стрелу за стрелой по остальным и, хотя спешил
чрезвычайно, зная, что время теперь дорожке всего, все-таки взглянул на
лицо Валгунты: мне хотелось удостовериться, гордиться ли она моим удачным
началом и верит ли в меня и в мою силу... Мне показалось, что она
потянулась навстречу моим стрелам, и ее глаза заблистали...
Еще трое моих противников упали, но зато остальные сделали то, что
должны были сделать. Все четверо, они разом испустили гортанный клич и,
делая на ходу зигзаги, побежали к тому кусту, откуда летели на них поющие
жала.
Не помню, кто из нас первым выскочил им навстречу, - волк или я. В
первые секунды мне врезалась в память только серая дуга прыгнувшего
Гишторна, который повис на шее одного из бегущих к нам и вместе с ним
покатился по снегу. А я в это время рубил и скакал, вертясь волчком среди
нападавших. И это было очень трудно, потому что снег был глубок и ноги
увязали в нем, - трудно, как всякая великая охота.

Маленькие люди тундр были проворны на снегу, ведь снег их стихия. Они
набегали и отскакивали, нанося раны, от которых теплые струи стекали по
моему телу. Но я был силен, и волк тем временем уже освободился от своего
противника.
Пришло время, когда мы уже только двое против двух продолжали плясать
на утоптанном снегу самую древнюю из всех плясок - танец охоты и смерти...