"Ричард Хелл. Погнали " - читать интересную книгу автора

- Где ты был? Ты унес ключи.
- Да, прости. Я не нарочно. Прошелся вот по округе, выпил кофе.
- Я тоже. Поснимала немножко.
- Крисса, ты на меня не сердись, хорошо? Ну, ты знаешь, за что.
- Ты бы следил за собой.
- Чего?
- Ничего, - говорит она, может быть слишком резко.
- Пойду я в душ.
- Ну, давай.
Я разуваюсь, достаю из чемодана чистые носки и трусы и иду в душ.
Может, все не так плохо. Может, все будет хорошо. Может, на самом
деле, ей вовсе не интересно, где я был и что делал, и все утрясется само
собой.
Запираюсь в ванной, раздеваюсь, встаю под душ. Беру мыло, и тут - стук
в дверь.
- Билли, мне тут нужно кое-что взять.
- Угу.
Выступаю из ванны одной ногой, дотягиваюсь до двери, отпираю замок и
быстро - обратно. Стою под душем, за полупрозрачной занавеской, и чувствую
себя таким уязвимым; мне слегка неудобно, что Крисса там злая, полностью
одетая, и в то же время, мне даже приятно, что она вломилась ко мне в
ванную, когда я тут голый. А вдруг она тоже - голая? Пристально вглядываюсь
в ее тень за занавеской, пытаюсь понять - в одежде она или нет, -
напряженно прислушиваюсь сквозь шум воды и продолжаю намыливаться, как ни в
чем ни бывало. Я весь напряжен, но и возбужден тоже.
И возбуждение все нарастает.
И вдруг - страшный грохот, и вот он я - как на ладони, под ярким
светом, и два тесных пространства, влажное и сухое, соединились в одно, и
она выпрямляется, выпускает из рук занавеску, которая держится только на
двух кругляшках - все остальные ободраны, - и смотрит мне прямо в глаза.
Лицо у нее как-то странно расплющено. Оно красное и зеленое, как в боевой
раскраске. Она подносит руку к лицу, и я вижу, что у нее в руке - мои
грязные трусы. Она их нюхает. Я замираю. Она швыряет в меня трусами. Потом
наклоняется, сгребает всю остальную мою одежду, и чистую, и грязную, без
разбора, и тоже швыряет в меня. Я так и стою, как стоял, но, как ни
странно, мне уже легче. Именно потому, что она так бесится. А она начинает
орать:
- Скотина! Урод! Ты с ней трахался, с этой сучкой! Сволочь ты мерзкая!
Вот ты кто, сволочь!
Она берет первое, что попадается под руку - баллончик с пеной для
бритья, баночку с кремом, - и швыряет в меня. Со всей силы. Я тянусь к ней,
хватаю ее за грудки, едва не вывалившись из ванной, и резко дергаю на себя.
Рубашка рвется. Крисса брыкается, но я приподнимаю ее и затаскиваю к себе,
под струю воды. Она бьет меня по виску кулаком с зажатым в нем флаконом
духов. У меня искры из глаз. Я пытаюсь ее удержать, и при этом еще не
упасть, и вдруг вижу: она плачет. У нее на руке - кровь. Я кладу ладонь ей
на затылок и привлекаю к себе. Мы стукаемся зубами. Поцелуй - как кино про
другое кино: еще одно яростное и бессмысленное извержение, которое не
остановит никакая сила. Мы целуемся с такой неуступчивой яростью, что это
даже не мы: это наши родители, или родители наших родителей, или, может