"Эрнест Хемингуэй. Дайте рецепт, доктор" - читать интересную книгу автора

- Нет, друг мой. Провинциальный игрок. Из одного городка - в другой,
потом - в третий, потом - в большой город и опять все сначала.
- Потом - пуля в живот.
- Первый раз, - сказал он. - Всего один раз.
- Я вас утомляю разговорами? - спросил мистер Фрэзер.
- Нет, - сказал он. - Это я вас утомляю.
- А нога?
- Нога мне не особенно нужна. Что с ногой, что без ноги, мне все равно.
Я могу переезжать и так.
- Желаю вам удачи, искренне, от всего сердца, - сказал мистер Фрэзер.
- Я тоже, - сказал он. - И чтобы боль кончилась.
- Она пройдет, конечно. Уже проходит. Это совсем не важно.
- Чтобы поскорее прошла.
- И вам того же.

***

В тот вечер мексиканцы играли на гармонике и других инструментах в
палате; это было очень весело: и вдохи и выдохи гармоники и звуки
колокольчиков, трубы и барабаны разносились по всему коридору. В той же
палате был ковбой, свалившийся со спины своей "Ночки" в жаркий пыльный вечер
на глазах у большой толпы зевак. Теперь с переломленной спиной он собирался
учиться делать ремни и плести стулья, когда поправится и выпишется из
больницы. Был плотник, упавший с лесов и сломавший обе ноги и оба запястья.
Он упал, как кошка, не обладая кошачьей гибкостью. Его можно было вылечить
так, что он смог бы работать снова, но на это требовалось много времени. Был
мальчик с фермы, лет шестнадцати, со сломанной ногой, которая неправильно
срослась, и ее нужно было снова ломать. Был Каэтано Руиц, провинциальный
игрок с парализованной ногой. Через коридор до мистера Фрэзера доносились их
смех и шутки по поводу игры мексиканцев, присланных полицией. Мексиканцы
были довольны. Они вошли, возбужденные, к мистеру Фрэзеру и спросили, не
хочет ли он, чтобы они сыграли ему что-нибудь. И еще два раза приходили
играть вечером по собственному желанию.
В последний раз, когда они играли, мистер Фрэзер лежал в своей комнате
с открытой дверью и прислушивался к громкой скверной музыке и не мог не
думать. Когда они спросили, что ему сыграть, он попросил "Кукарачу", одну из
тех зловеще легких и мажорных мелодий, под которые люди веселее идут на
смерть. Они играли громко и с чувством. Мелодия казалась мистеру Фрэзеру
лучше других, но эффект был тот же.
Хотя они играли с чувством, мистер Фрэзер продолжал думать. Обычно он
избегал думать, кроме того времени, когда писал, но сейчас он думал о тех,
кто играл, и о том, что говорил тот, маленький.
Религия - опиум для народа. Он верил в это - этот угрюмый маленький
кабанчик. Да и музыка - опиум для народа. Тощий не подумал об этом. А теперь
экономика - опиум для народа; так же как патриотизм - опиум для народа в
Италии и Германии. А как с половыми сношениями? Это тоже опиум для народа.
Для части народа. Для некоторых из лучшей части народа. Но пьянство - высший
опиум для народа, о, изумительный опиум! Хотя некоторые предпочитают радио,
тоже опиум для народа; самый дешевый; он сам сейчас пользуется им. Наряду с
этим идет игра в карты, тоже опиум для народа, и самый древний. Честолюбие