"Эрнест Хемингуэй. Трактат о мертвых" - читать интересную книгу автора

понятно, но для Константинополя это не причина, потому что там мы всегда,
пользуясь прохладным часом, ездили к Босфору любоваться восходом солнца.
Восход солнца - это чудесное зрелище. В ранней молодости - на рыбалке или на
охоте, а также во время войны - нередко приходилось видеть, как встает
солнце; а после окончания войны, насколько мне помнится, я видел восход
только в Константинополе. Ездить к Босфору любоваться восходом стало прочно
укоренившимся обычаем. Едешь на рассвете вдоль Босфора, смотришь, как встает
солнце, и, что бы ты ни делал до этого, ты чувствуешь, что, общаясь с этим,
ты утверждаешься в решенном. Словно это какое-то естественное, целительное
завершение прожитого дня. Но такие вещи, когда долго их не видишь,
забываются. Я однажды вечером очень поздно выехал из Канзас-сити, чтобы
навестить своих родственников, живущих за городом, и вдруг увидел огромное
зарево, точно такое, как в ту ночь, когда горел скотопригонный двор; и, хотя
я понимал, что мало чем могу помочь, все же счел своим долгом поспешить на
пожар. Я повернул машину и повел ее в ту сторону. Когда я поднялся на
ближайший пригорок, все объяснилось: это был восход солнца.

***

...Солнце - это очень важно. Теория, практика и зрелище боя быков
создавались в расчете на солнце, и, когда солнце не светит, коррида
испорчена. Испанцы говорят: "El sol es el major torero" - солнце лучший
террор, и без солнца лучший тореро бессилен. Он словно человек без тени.
Два условия требуются для того, чтобы страна увлекалась боем быков.
Во-первых, быки должны быть выращены в этой стране, и, во-вторых, народ ее
должен интересоваться смертью. Англичане и французы живут для жизни. У
французов создан культ почитания усопших, но самое главное для них -
повседневные житейские дела, семейный очаг, покой, прочное положение и
деньги. Англичане тоже живут для мира сего и не склонны вспоминать о смерти,
размышлять и говорить о ней, искать ее или подвергать себя смертельной
опасности, иначе как на службе отечеству, либо ради спорта или за надлежащее
вознаграждение. А в общем - это неприятная тема, которую лучше обходить, в
крайнем случае можно сказать несколько душеспасительных слов, но уж никак не
следует вникать в нее. Никогда не надо распространяться о жертвах, говорят
они, и я сам слышал от них эти слова. Англичане убивают во имя спортивного
азарта, французы - во имя добычи. Добыча - это весьма соблазнительно, что
может быть лучше, из-за нее стоит убивать. Но любое убийство, совершенное не
ради спорта и не ради добычи, англичане и французы считают жестокостью.
Конечно, не так это просто, как я изложил здесь, но такова судьба всех
обобщающих выводов, и я пытаюсь установить некий принцип, воздерживаясь от
перечня исключений.

***

Помню, как Гертруда Стайн, говоря о бое быков, восхищалась Хоселито и
показала мне фотографии, на которых она снята вместе с ним в Валенсии: она
сидит в первом ряду, подле нее Алиса Токлас, под ними, на арене, - Хоселито
и его брат Галло, а я тогда только что приехал с Ближнего Востока, где
греки, прежде чем оставить Смирну, сталкивали с пристани в мелкую воду своих
тягловых и вьючных животных, предварительно перебив им ноги, и, помнится, я