Станислав Лем Научная фантастика и космология

Книга «Космология сегодня» («Cosmology Now») была написана группой английских ученых в 1973 году и тогда же передана по Би-Би-Си. Американское издание (Taplinger Publishing Co., New York, 1976), послужившее поводом для этих заметок, появилось лишь в 1976 году. Сведущий и ехидный рецензент мог бы не без оснований утверждать, что уместнее было бы название «Космология вчера». Хотя Космос — самое постоянное из всего существующего, этого нельзя сказать о науке, занимающейся его изучением. Даже лучшие из пособий по космологии семи-восьмилетней давности полностью устарели. Так что за три года, прошедшие после публикации «Космологии сегодня», в этой науке произошли немалые перемены. Но так как я не намерен писать «нормальную» рецензию, то упомяну лишь о наиболее важных. Возраст Вселенной оценивается сегодня в 20 миллиардов лет. Эксперименты фон Вебера, который будто бы обнаружил гравитационные волны, признаны некорректными, поскольку его аппаратура была недостаточно чувствительной. Состояние здоровья теории «стационарного состояния» (steady state), отрицающей эволюцию Вселенной с нулевой точки, резко ухудшилось. Ученые уже готовы признать победу за теорией Большого взрыва.

Кроме того, многие из объектов, описанных в «Космологии сегодня», утратили прежнюю привлекательную простоту. В частности, имеется уже целое семейство черных дыр. Если ранее постулировалось лишь существование черных дыр, представляющих собой последнюю стадию эволюции коллапсирующей

нейтронной звезды, то теперь к ним прибавились новые, например, частично обратимые черные дыры (а значит, это уже не обязательно навеки невидимые «гравитационные ловушки»), и, что особенно важно, — черные микродыры. Согласно теории кембриджского профессора Стивена Хокинга, речь идет об объектах размером с протон и с массой, равной массе горной гряды. Они во множестве должны были возникнуть сразу же после Большого взрыва. Я упомянул о теории Хокинга, во-первых, потому что она использует методы квантовой механики в области общей теории относительности, во-вторых, потому что ее последствия могут оказаться столь же необозримыми, сколь и революционными.

Мы не можем представить себе никаких возможностей технологического использования больших черных дыр; зато микродыры могут рассматриваться в качестве потенциальных источников энергии (хотя и поныне нет решающих — эмпирических — доказательств существования каких бы то ни было черных дыр). Их энергетический потенциал в миллионы раз превзошел бы даже реакцию аннигиляции, считавшуюся до сих пор наиболее энергетически производительной. В одной такой микродыре должна содержаться энергия огромного множества водородных бомб. Sapienti sat.[1] Есть и другие важные открытия, но я не хочу превращать эти заметки в «нормальную» рецензию. Ограничимся сказанным.

Научные книги в наше время устаревают быстро. «Внутреннее строение звезд» А. Эддингтона, книга, очаровавшая меня сорок лет назад, по сей день остается чудесной книгой, но уже в качестве научной фантастики (самой настоящей!), ибо почти все в ней расходится с современной наукой. По-моему, та же участь может постигнуть «Космологию сегодня»: прошу понимать эту оценку как комплимент. Эта книга останется приятным, даже увлекательным чтением, но мало что из предложенной здесь модели Вселенной, увлекающей читателя своей ясностью и простотой, устоит перед будущими переворотами в науке. Я говорю это, как дилетант и еретик, более сведущий в истории науки, нежели в космологии. Первооткрывателю новой науки все-таки легче заявить, что «Господь Бог изощрен, но не злонамерен»,[2] ведь с самыми большими проблемами сталкивается следующее поколение ученых. И все же мне кажется, что главная посылка «Космологии сегодня» сохранится: Вселенная как начавшийся свыше двадцати миллиардов лет назад взрыв, который лишь такой однодневке, как человек, представляется грандиозным оцепенением. Вопрос, в какой Вселенной мы живем — ритмически пульсирующей или в такой, которая в конце концов растворится в вакууме, — все еще остается открытым. Здесь маятник взаимоисключающих мнений продолжает раскачиваться.

Как выглядят отношения между космологией и НФ? Диагноз ясен: Универсум писателей и Универсум ученых все больше отдаляются друг от друга. Наиболее очевидно это проявляется в оценках «плотности космических цивилизаций». Ученые — даже основатели программы CETI — вынуждены постоянно уменьшать оценку психозоической плотности Вселенной, поскольку все больше становится отрицательных результатов «космического радиоперехвата»; а НФ ничуть не заботят такого рода поправки. Поэтому одна из величайших загадок современной космологии, Silentium Universi,[3] для НФ не существует вообще. Но было бы совершенно ошибочно сводить противоречия между обоими универсумами лишь к расхождениям подобного рода. НФ пустилась в бегство от реальной Вселенной еще до того как возник вопрос о причинах столь упорного молчания Универсума. Ныне это бегство превратилось, по сути, в «стационарное состояние». НФ настолько глухо отгородилась от космологической Вселенной, что не в состоянии принять никаких сигналов, то есть: никаких новых сведений из области науки, за исключением разве что тех, которым удается пробиться на первые полосы газет (как, скажем, слухи о черных дырах).

Причиной такой изоляции НФ было то, что ее авторы завладели двумя весьма удобными фантастическими изобретениями: возможностью свободно путешествовать как во времени, так и в пространстве. Машина времени и сверхсветовые скорости позволили как нельзя лучше приспособить Космос для беллетристических нужд, приручить его, — но при этом он утратил свою пугающую, леденящую суверенность. Мы не найдем в НФ Вселенную сталкивающихся галактик, невидимых, засосанных искривленным пространством звезд, пульсирующих электромагнитных полей. Мы не найдем в НФ и цивилизаций «третьей степени», постулируемых учеными CETI, цивилизаций, которые благодаря астроинженерии располагают энергией сверхзвездного порядка. Хотя формально большая часть цивилизаций в НФ соответствует состоянию, которого Земля, по прогнозам, достигнет через 2000 или 2300 лет, по существу они застряли в XIX веке с его колонизаторскими, завоевательными устремлениями и военной стратегией, которая в НФ лишь возводится в более высокую степень по принципу «Большой Берты».[4] НФ и понятия не имеет о том, что, собственно, делать с энергией порядка мощности Солнца, если не использовать ее лишь для уничтожения населенных планет. Духовная культура космических цивилизаций в НФ тоже отсутствует начисто: претендуя на проникновение в самое отдаленное будущее, она ограничивается наивными, по-дилетантски контаминируемыми представлениями о «примитивных рабовладельческих обществах», — представлениями, лишенными всякого правдоподобия.

В НФ-критике нередко говорят о «sense of wonder»,[5] свойственном НФ, но при ближайшем рассмотрении обнаруживается родство этого «чудесного» с чудесами иллюзиониста. В качестве развлекательной литературы НФ вынуждена ставить фиктивные проблемы и предлагать их простые решения. Самые поразительные, граничащие с парадоксами достижения современной космологии «научным фикционерам» (Science Fictioners) совершенно ни к чему, раз их нельзя втиснуть в застывшие рамки искусственного Универсума. Любое сравнение хромает, сравнение е иллюзионистом — тоже, ведь иллюзионист хочет показать несколько трюков, и только, тогда как НФ в своем добровольном заточении уже не может изображать реальный Космос.

Чтобы, по справедливости оценить НФ, которая на космологическом фоне выглядит столь убого, присмотримся ближе к ее незавидному положению. Грехи отдельных авторов играли сравнительно ничтожную роль. Создание начисто фальсифицированного, прирученного Универсума было постепенным процессом, как и любой процесс самоорганизации, так что в окончательном вырождении виноваты все — и никто. Первое изобретение НФ сделало все происходящее во Вселенной легко обратимым; авторы, которые хотели «всего лишь» блеснуть еще одной версией путешествия во времени, закрыли глаза на наиболее существенные природные взаимосвязи, но именно это позволило смягчить жестокость природного, не подлежащего отмене протекания времени. А чтобы Природа не смогла воспользоваться пространством как вторым жестоким ограничением, пространство замкнули накоротко, так сказать, аннулировали при помощи второго изобретения НФ. Речь шла именно о приручении Вселенной, о ее «лакировке», — чтобы расколдовать те вечно молчащие пространства, о которых с ужасом говорил Паскаль*, хотя «лакировка» Вселенной маскируется кровью, столь обильно льющейся на страницах НФ. Но это уже очеловеченная, то есть доступная человеческому пониманию жестокость, которую, в конце концов, можно оценивать с точки зрения этики, — если вообще принимать эту кровь всерьез. Вот здесь-то и становится ясно, что сделала НФ со Вселенной: ибо Вселенная вообще не позволяет оценивать себя в категориях этики.

Итак, Вселенная НФ — не только карманная, упрощенная, чуть тепловатая, но, сверх того, благосклонная к своим обитателям, и поэтому позволяет себя побеждать, и поэтому нет в ней того ледяного безразличия к человеку, в котором он сам все снова и снова видит загадку, которую надо решить, и тайну, которую надо исследовать, чтобы там отыскать ответ на вопрос о смысле своего бытия. Во Вселенной НФ не могут возникнуть мифы и теологии — ибо сама она есть ублюдок вырождающихся мифов. Нынешняя НФ подобна «гравитационной ловушке», в которой отрасль литературы, пообещавшая человеку Вселенную, укрыла свое поражение при помощи антропоцентрических — то есть онанистических — фантасмагорий. Нынешний сочинитель НФ не утруждает себя точно так же, как поставщик порнографии. Все реальные препятствия на пути удовлетворения влечений устранены; наконец-то можно разгуляться вовсю! Но вместе с препятствиями исчезает все то невероятное богатство, которым одаряет нас реальная жизнь. Там, где возможно все, что угодно, ничто уже не имеет ценности. Самые пламенные желания в конце концов неизбежно ведут к полному отупению. И вот, после того как действительные, реальные препятствия сметены и оказывается, что вместо всемогущества мы получили ничто, фальсификацию приходится продолжать, возводя искусственные препятствия; так возникает чучельный паноптикум, тот убогий суррогат, что выдается в НФ за космические цивилизации.

Почему уже невозможно вновь обрести утерянный научной фантастикой Универсум? Попросту говоря, этого не допускают законы рынка: сегодня ни один автор и ни один издатель не отважится предложить своему читателю курс «лечения воздержанием» (что означало бы отказ от легких решений фиктивных проблем). Согласен — не всё в НФ одинаково безнадежно; когда-то там была и космогоническая фантастика Олафа Стейплдона. Но Стейплдон, будучи одиноко стоящим писателем, еще мог изображать ту Вселенную, о которой рассказывает космология, а не очеловеченную Вселенную НФ. Поясняю: «очеловечить» не значит здесь «сделать благосклонной к человеку»; как известно, среди зверей нет Джеков-потрошителей, и Джек-потрошитель вряд ли может быть назван благосклонной к человеку натурой.

Верно: Вселенная — предел «неудобоваримости» для любой беллетристики, во всем диапазоне нашего опыта. Что делать автору хотя бы с главным объектом космологии — с сингулярностью?[6] Сингулярность есть точка, существующая в пространственно-временном континууме точно так же, как этот вот камень; но в этой точке рушится вся наша физика. Яростные, долголетние усилия теоретиков имели своей исключительной целью при помощи все новых истолкований хоть как-то отсрочить эту гибель, крушение физики. Средствами беллетристики такое не приручается. Возможны ли героические образы и поступки там, где никакое тело, сколь бы крепким и прочным оно ни было, просуществует не больше чем доли секунды? Возле нейтронной звезды нельзя пролететь даже с параболической скоростью, поскольку неудержимо нарастающие приливные силы, не поддающиеся экранированию, превратят человека в разлетающуюся кровавую лужу, — совсем как небесное тело, которое при прохождении через зону Роша разрывается на куски приливно-отливными волнами.

Значит ли это, что и впрямь нет выхода за пределы фатальной дилеммы: либо молчать о Вселенной, либо фальсифицировать ее? Выход есть — и указывает на него космология. Подобно тому как науку вчерашнего, дня можно считать фантастическим вымыслом», — я уже говорил об этом в связи со знаменитым трудом Эддингтона, — точно так же можно выдумывать космогонии завтрашнего дня, не похожие на сегодняшнюю, но, тем не менее, постижимые, ибо космическое событие понятно нам постольку, поскольку оно может быть сфокусировано разумом.

Однако ничто не находится в таком пренебрежении у нынешней НФ, как разум. Тут между ее авторами и читателями царит редкостная гармония. Непристойное уже не считается непристойным, — а взамен к позорному столбу выставляется все интеллектуальное. Не стоит рекомендовать «Космологию сегодня» вниманию поклонников НФ, разве что они сумеют вызволить свое воображение из тюремных застенков и в сиянии настоящего солнца открыть истинный облик Природы.