"Хенненберг Натали.Язва [пролог романа]." - читать интересную книгу автора

Похороны? Интересно, закапывают после дезинтеграции или нет? Что,
собственно? Вероятно, есть какая-нибудь чисто символическая процедура?
Отдуваясь, появляется тучный Землянин. Это священник с материнской
планеты - на Сигме казни большая редкость, и тюремного духовника нет,
подобрали первого попавшегося. Трое осужденных следуют гуськом между двумя
рядами охранников с одинаковыми мертвенно-бледными физиономиями. Священник
подбегает к первому смертнику и кладет ему руку на плечо, точнее на то,
что напоминает плечо... "Брат мой, - бормочет он, - Бог посылает меня к
вам..." Тот медленно поворачивает свою голову на шарнирах, ее фасад трудно
назвать лицом, он похож на куб из золотистого песчаника с заостренными
гранями: так выглядит житель Беты Сириуса, который совершил деяние,
считающееся дома банальной вещью, зато противоречащее элементарным законам
Сигмы - его нельзя повесить, у него нет шеи, - невозможно казнить на
электрическом стуле, он питается переменным током, - его раздробят на
части при помощи молотка. Второй осужденный, как и говорил Жельт, нечто
вроде ревущей гориллы (Жельт всегда любил шутки). Маленький пастор
отступает в растерянности, спотыкается и упирается прямо в Эрта. Уж явный
перебор, он не в силах вынести вид молодого насмешливого человеческого
лица.
- Брат мой, - бормочет он все же, - я пришел, чтобы спасти вашу
бессмертную душу... во имя господа нашего Иисуса Христа, или Будды, или
Магомета... Послушайте меня! Молитесь Богу! Неважно какому... Покайтесь...
- В чем? - вежливо осведомляется Эрт.
- О-о... еще один упрямец!
Но священник сует-таки ему в руки четки. Для чего они? Главное, не
показать, что его мозговая атака развивается, все его существо готово к
решительному рывку, и магнитные узы почти не мешают. Главное...
- Тот, другой, тоже гуманоид, - встревает главный надзиратель. - Он
не землянин и здорово смахивает на обезьяну, но наверняка малость поумнее,
стало быть...
- Возьмите четки, брат мой.
Кортеж снова приходит в движение. Ничего не поделаешь, для обитателя
Сириуса так и не нашли священника, - а может, он не исповедует религии. Но
чтобы соблюсти приличия, ему нацепили четки на верхушку куба. В канцелярии
суда заключенным выдают вещи, которые могут им понадобиться.
Понадобиться?.. Эрт тщательно проверяет под подбородком застежку
астрошлема, затягивает на шее турецкий платок, отличительный знак его
выпуска. О чем вещали ему, когда повязывали платок: "Будь храбрым,
мужественным и безупречно честным"? или "Честь и преданность"? В конце
концов нечто подобное. Один из кончиков платка, ломкий на ощупь, хрустит
под пальцами. Говорят, в былые времена матери и жены зашивали в воинские
доспехи талисманы или образа. Но у Эрта нет ни жены, ни матери, только
блистательная и суровая Талестра, начисто лишенная суеверий. Он медлит,
слегка поглаживая тонкую ткань.
Венерианской горилле выдают пакетик неочищенного шрауи. Но животное
не знает, что с ним делать (очевидно, Жельт не курит). Они раздирает
обертку и засовывает внутрь свою сплюснутую морду.
Для аборигена с Сириуса ничего не находят.
Кортеж снова трогается, гулко топоча под бронзовыми сводами. Эрт
размышляет: "Есть земная музыка, здорово подходящая к такому моменту.