"Вера Хенриксен. Королевское зерцало " - читать интересную книгу автора

сообразительностью.
- Благодарю! - Харальд усмехнулся. - А то негоже говорить так о самом
себе. Но это верно, твой отец приблизил меня к себе. У него я учился
править, толковать законы, постигал, как надо повелевать людьми. Твоего отца
недаром прозвали Мудрым.
Я узнал, что народ в Норвегии недоволен властью конунга Свейна сына
Кнута Могучего и Альвивы. И решил, что пора серьезно подумать о возвращении
домой. И еще я узнал, что Олава объявили святым. Все складывалось
благоприятно: и на небесах, и на земле полезно иметь братом святого.
Я рассказал о своих намерениях князю Ярославу, и он хоть и уклончиво,
но обещал поддержать меня. Я просил его отдать мне тебя в жены. Но он
ответил, что сперва поглядит, как у меня пойдут дела. Это было уже почти
согласие.
В это время Эйнар Брюхотряс и Кальв сын Арни приехали в Киев, чтобы
забрать в Норвегию конунга. Но не меня. Они прочили в конунги молокососа
Магнуса, десяти лет от роду. И хотя Магнус был сыном наложницы Олава, он был
настолько моложе меня, что я никогда не видел в нем соперника.
Я не мог поверить, что это правда, и даже предложил Эйнару, чтобы он
взял меня. Но он только расхохотался. Им нужен был в конунги Магнус сын
Олава Святого, оставленный отцом в Гардарики. И они твердо стояли на своем.
И Эйнар, и Кальв превозносили святость Олава. Похоже, они считали, что часть
этой святости распространилась и на его сына. Но я-то понимал, в чем дело:
мальчик не мог помешать этим хёвдингам править, как им заблагорассудится.
Не помню, о чем еще я тогда думал. Провозглашение Магнуса конунгом
разом свело на нет все мои замыслы. Даже твой отец предал меня, велел и не
мечтать о тебе. Мне казалось, на меня ополчились все: и Бог, и судьба.
Однако я не поддался. Я задумал доказать им всем - и норвежским
хёвдингам, и твоему отцу, и Богу, - что Харальд сын Сигурда не дерьмо
собачье, его так просто не отшвырнешь в сторону. И я это доказал.
- Да-а, - протянула Эллисив. - Отца ты ослепил золотом, добытым в
Царьграде, и меня добился, как и хотел. А Эйнара Брюхотряса и Кальва сына
Арни погубил своим коварством. Но как ты поладил с Господом Богом?
Харальд долго смотрел на Эллисив, потом рассмеялся:
- Дружбы между нами, конечно, нет. К согласию мы с тех пор так и не
пришли.
- А Олав Святой? Почему ты о нем молчишь?
Харальд ответил не сразу.
- Я никогда не знал, можно ли верить в его святость. Однако предпочитал
так или иначе показывать, что верю. Во всяком случае, мое право на Норвегию
подкреплено его святым именем.
- Но и тут ты не обошелся без козней...
Харальд скривился:
- Ты опять о Магнусе? Завидное упорство! Я сосчитал: сегодня ты уже
третий раз намекаешь на Магнуса.
- На этот раз я говорю не о его смерти. Просто вспомнила, как ты
вынудил его уступить тебе власть над половиной Норвегии. Вряд ли его святому
отцу это пришлось по вкусу.
- Возможно, и не пришлось. Хоть я и сражался при Стикластадире под
знаменем Олава Святого, я никогда не чувствовал, что могу на него
положиться. Правда меня эго не тревожило. Я всегда предпочитал полагаться на