"Джеймс Херберт. Логово ("Крысы" #2) " - читать интересную книгу автора

показывал мальчикам (дело было в мужской школе), как надо кувыркаться в
воздухе, приземляясь на корточки, тридцать раз без остановки, штаны у него
упали до колен, к великой радости учеников. Наверное, это стало началом, по
крайней мере, в этой школе, но на ребят он тогда здорово накричал. Правда,
он не столько рассердился, сколько хотел скрыть смущение, потому что понял,
натянув штаны, что испытал неизвестное ему до тех пор наслаждение. Ну что ж,
не стоило жалеть о случившемся. Продолжал он злобствовать или были другие
причины, неизвестно, но в школе его очень не любили, и, если бы не его мать,
его вообще бы никто не любил.
Все годы он был очень осторожен, потому что дорожил своей работой,
позволявшей ему обеспечивать себя и больную мать - слабоумную суку, а
малейший намек на нечто сомнительное означал немедленный конец его карьеры.
Но он-то не считал, что совершает нечто сомнительное. Просто ему
это
нравилось.
Он едва не терял сознание от наслаждения, когда в своем широченном
пальто с бездонными карманами влезал в набитый вагон метро в час пик. От
одной мысли, что лишь тонкий слой материи отделяет его возбужденный член от
женского тела, притиснутого к нему, у него подгибались колени. Ему только
надо было очень следить за своим дыханием. Женщины всегда понимали, что
происходит, да и вряд ли это железное прикосновение можно было спутать с
чем-то еще. Они обычно краснели от смущения и старались отойти подальше на
следующей остановке или обращали на него уничтожающий взгляд, который он
стойко выдерживал. Суровое выражение лица, коротко подстриженные волосы,
тяжелая челюсть, покривленный на занятиях боксом нос всегда помогали ему
выходить победителем. Не так-то легко было с ним справиться.
Любил он и кинотеатры, где сидел в темноте с расстегнутыми штанами,
положив на колени пальто, которое был готов отодвинуть в любую подходящую
минуту.
Общественные туалеты его не устраивали. Правда, он делал попытки
постоять там над писсуаром, держась за пенис, но присутствие других мужчин,
занятых тем же самым, кто бы они ни были, мешало ему. К тому же раза два к
нему подъезжали, и он отчаянно испугался.
На вокзалах тоже было неплохо, если ему случалось отыскать где-нибудь в
пустынном местечке одинокую женщину. Ужасно приятно было стоять перед ней и
наблюдать, как она каменеет от страха, а потом медленно расстегивать пальто
-- с этим вообще ничто не могло сравниться. Конечно, потом он быстро
исчезал, но за все приходится платить. Да и сердце надо было успокоить.
А вот в электричке он больше ни за что не осмелится. Одно время все шло
хорошо. Он переходил из вагона в вагон на остановках, пока не набредал на
такой, где сидела одинокая женщина. Они всегда замирали на своем месте, а он
спрыгивал на следующей остановке, прежде чем, опомнившись, они успевали
поднять шум. Но одна дура испугалась и устроила грандиозную истерику.
Несмотря на его мольбы, она дернула стоп-кран, и, хотя он упал на нее, когда
поезд начал замедлять ход, ему не удалось ее успокоить. Она совсем сошла с
ума от страха. Ее вопли до сих пор стоят у него в ушах. Господи,
неудивительно, что их убивают.
Пришлось ему прыгать с поезда, и он ободрал себе все коленки в темноте.
Хорошо еще, что не попал под встречный поезд. Ему повезло, но домой он
добирался чертовски долго, потому что не посмел сесть в электричку. После