"Джеймс Херберт. Возвращение призраков ("Дэвид Эш" #02)" - читать интересную книгу автора

* * *

Джесси Динкл вдруг проснулась. Во сне все ее члены стали гибкими, кожа
разгладилась, а в сердце ожили чувства. Она бежала по заросшему лютиками
полю, их сверкающая желтизна на фоне яркой зелени радовала душу, и каждый
шаг был грациозным прыжком, каждый ее прыжок описывал чудесную дугу, - и вот
Джесси уже летит, плывет и каждый раз возвращается на землю, в цветы, но
легко взлетает вновь, вверх, к сапфировому небу, парит и опускается, парит и
опускается, радужными дугами, которые становятся все длиннее и длиннее, все
выше и выше, она уже совсем не касается земли и действительно летит, летит
к...
Она издала стон, недовольная пробуждением, опечаленная, что снова стала
старой развалиной с хрупкими костями, со сморщенной кожей, с сердцем и
душой, уставшими от усилий жить.
Джесси лежала на кровати, подпершись подушкой - только так она могла
теперь спать, не кашляя от мокроты в горле - и силилась вспомнить. А, этот
сон... такой чудесный сон... где сила тяжести и возраст не имели власти, и
тело было слугой духа. Покой, что принес этот сон. Свобода...
Но что ее разбудило? За окном все еще было темно.
Она пошевелилась на постели, но старческие глаза не могли разглядеть
циферблат часов на столике у кровати. Она снова легла на спину и
помутившимся взором пошарила по комнате, стараясь вспомнить, все ли
положенные таблетки и лекарства приняла за день - верапамил от сердца,
сайнмет от болезни Паркинсона, тиоридазин от помрачения сознания, лактулоза
для кишечника. Да, да, хозяйка или надзирательница проследили за этим. Они
даже подтрунивали над ней за ее знание всех предписаний и требований,
относящихся к их обязанностям, над ее опасениями, что они не справятся со
своей работой. Что ж, Джесси сама была сестрой милосердия во время двух
мировых войн, когда была молода... когда была молода... так давно, целую
жизнь назад... когда Говард был жив, а дети... дети любили ее, заботились о
ней, а она так заботилась о них! Но теперь они живут своей жизнью, они не
могут тратить свое нелегко достающееся свободное время на такую старую
рухлядь, как она - ведь за спиной осталось восемьдесят два года жизни; дети
не могут приходить каждый день, каждую неделю, каждый месяц, у них есть
работа - очень важная работа - о которой надо думать, есть любимые семьи, о
которых нужно заботиться... ухаживать... как она когда-то ухаживала... за
ними.
Слезы затуманили ее взор, темная фигура распятия на стене напротив
стала еще неопределеннее. Трясущейся рукой Джесси поднесла край
пододеяльника к глазам и вытерла слезы.
Теперь ты здесь, глупая старая рухлядь. Становишься в старости все
более и более сентиментальной. А ума все меньше и меньше. Ведь они завтра
придут, а если не завтра, так послезавтра. Они очень заняты. Но очень
заботливы. Заведения вроде этого недешевы, но дети никогда не ворчат. Ее
мальчики добры к ней. Но когда она видела их последний раз? Вчера? Нет, нет,
позавчера. Ох, старая тупая клуша! Это было давным-давно, давным-давно.
Месяц назад? Дольше, Джесси, гораздо дольше. Они приходили, когда могли,
вместе с женами и внучатами. Не каждый раз, но часто. При случае. Иногда.
Да, а какими были младшие ребята - теперь уже подростки, или еще старше?
Трудно вспомнить, трудно представить их - что им делать в таком ужасном