"Джеймс Херберт. Возвращение призраков ("Дэвид Эш" #02)" - читать интересную книгу автора

в их свете на ярусах вдоль черной стены постепенно проступают очертания
каменных гробов. Но ужасно не только это. Прямо перед ним, в середине
мавзолея - ему знакомо это место, он уже приходил сюда - стоит еще один
гроб, меньше остальных, сделанный из дорогого блестящего дерева, обитый
изнутри белым атласом. В нем что-то шевелится, маленькая ручка ложится на
край гроба. Девочка садится и смотрит на него, ее зловещая улыбка
неподвижна, холодные глаза не моргают...
Простыни Эша промокли от пота. Не просыпаясь, он сбрасывает одеяло,
открывая грудь ночи.
Он стонет во сне, и слезы сначала размывают, а потом растворяют картину
вокруг. Теперь он на широкой водной глади, залитой лунным светом.
Поверхность спокойна, - ни ветерка, который смог бы нарушить это
умиротворение, - но вскоре слышатся слабые крики, голоса доносятся, кажется,
издалека, возможно, с другого края огромного озера. Но откуда-то он знает,
что это не так; что крики эти - стоны, вздохи, стенания - гораздо ближе. Он
знает, что они исходят из самого озера. Тонкая, прозрачная поверхность воды
колышется. Пробегает рябь. Расходятся круги. И из воды поднимается рука, а
за ней другая - рядом, от того же тела. Стон переходит в визг, хотя звук
остается все еще под водой. Появляется еще одна рука, ее пальцы тянутся
вверх, с них стекает влага. Еще рука. Еще. И из поверхности воды вырываются
сразу миллионы рук. А с ними вырывается многоголосый крик, и озеро
превращается в хаос звуков и движения. Руки поднимаются, за ними
показываются головы - глаза выпучены, рты разинуты, - и головы
поворачиваются к нему, пытаются позвать его. Но голоса искажены, словно
горло прогнило в воде, заполнившей через него легкие. И даже не это самое
ужасное...
У него вырвался не то крик, не то жалобный стон.
...Потому что головы, смотрящие на него через залитую лунным светом
водную гладь, - маленькие...
Его нога дернулась под простыней.
...И все, хватающие воздух ручки, - крошечные...
Он заметался и застонал.
...И все широко раскрытые, но маленькие глаза хранят ужас своей ранней
смерти.
Во сне он издал долгий, протяжный стон:
- Н-н-е-е-ет...
...И дети-утопленники застонали вместе с ним, умоляя о спасении,
упрашивая помочь им. Но он знает, что не может, что слишком поздно, что они
уже умерли и уже ничто не спасет их. И тогда они умоляют присоединиться к
ним в этом водяном склепе...
Веки Эша задрожали. Он почти проснулся. Но сон не отпускает его.
Картина - раскачивающиеся, умоляющие руки, маленькие бледные головки,
качающиеся на воде, как призрачные буйки, серебрящаяся поверхность озера -
исчезает, и он уже на сжатом поле. Он думает, что один здесь - он чувствует
отчаянное одиночество, - но видит маленькую фигурку в белом, стоящую у
деревьев в отдалении. На маленькой девочке лишь один белый носок, и Эш зовет
ее по имени, но его зов глохнет в собственных ушах, будто он не издал ни
звука. "Джульетта!". Она не отвечает, она вроде тех детей в озере. Она
бесстрастна, потому что мертва; и это ее месть ему. Он будет видеть ее - он
всегда будет видеть ее, - но она никогда не отзывается и не узнает его. Это