"Френк Херберт. Мессия Дюны" - читать интересную книгу автора

души! В его же душе бушевали неистовые бури. Они свистели сквозь его
бытие. Тело его знало то, чего никогда не знало сознание.
- Чани, любимая, - прошептал он, - ты знаешь, что я хочу положить
конец джихаду, отделиться от божества, роль которого навязал мне Квизарат?
Она вздрогнула всем телом.
- Тебе стоит только приказать...
- О, нет! Даже если бы я сейчас умер, мое имя все равно повело бы их.
Когда я думаю об имени Атридесов, связанном с этой религиозной бойней...
- Но ты Император! Ты...
- Я лишь номинальный вождь. Однажды появившись, так называемое
божество лишается власти. - Горький смех сотрясал его тело. Он чувствовал,
как смотрит на него будущее - смотрит глазами не народившейся еще
династии. Он чувствовал, как в страхе гибнет его существо, отвязавшееся от
цепи судьбы - остается только его имя. - Я был избран, - сказал он. -
Может быть, при рождении... и, во всяком случае, раньте, чем я начал
говорить. Я был избран.
- Тогда откажись от выбора.
Он еще крепче обнял ее за плечи.
- Со временем, любимая. Дай мне немного времени.
Невыплаканные слезы жгли ему глаза.
- Мы должны вернуться в съетч Табр, - сказала Чани. - В этом каменном
шатре становится слишком опасно.
Он кивнул, проводя подбородком по гладкой поверхности шарфа,
укрывающего ее голову. Успокаивающий запах спайса наполнил его ноздри.
Съетч... Древний смысл проступил в этом слове: место отступления и
безопасности... во время опасности. Предложение Чани вызвало у него острый
приступ тоски по открытым песчаным просторам, по далеким горизонтам, где
любого врага видно издалека.
- Племена ждут возвращения Муад Диба, - сказала она, затем подняла
голову и посмотрела на него. - Ты принадлежишь нам.
- Я принадлежу провидению, - прошептал он.
Он подумал о джихаде, о генах, смешивающихся во многих парсеках, и о
предвидении, которое показало ему, как покончить со всем этим. Должен ли
он уплатить цену? Тогда вся ненависть умрет, погаснет, как костер - уголек
за угольком. Но... ах! Что за ужасная цена!
"Я никогда не хотел быть Богом, - подумал он. - Я хотел лишь
исчезнуть, как исчезает жемчужная роса по утрам. Не хотел быть ни среди
ангелов, ни среди дьяволов... один, брошенный, словно по недосмотру".
- Мы вернемся в съетч? - настаивала Чани.
- Да, - прошептал он, а про себя подумал: "Я должен заплатить цену".
Чани тяжко вздохнула, устраиваясь поудобней.
Я медлю, подумал он. И увидел, как связывают его требования любви и
джихада. Что значит одна жизнь, как бы ты ни любил этого человека, по
сравнению со множеством жизней, которые заберет джихад? Можно ли страдания
одного противопоставить мучениям миллионов?
- Любимый? - вопросительно произнесла Чани.
Он закрыл ей рот рукой.
Я сдамся сам, подумал он. Я попытаюсь, пока у меня еще есть силы,
найду щель, через которую не пролететь и птице. Бесполезная мысль, и он
это знал. Джихад последует за его тенью.