"Френк Херберт. Мессия Дюны" - читать интересную книгу авторадуши! В его же душе бушевали неистовые бури. Они свистели сквозь его
бытие. Тело его знало то, чего никогда не знало сознание. - Чани, любимая, - прошептал он, - ты знаешь, что я хочу положить конец джихаду, отделиться от божества, роль которого навязал мне Квизарат? Она вздрогнула всем телом. - Тебе стоит только приказать... - О, нет! Даже если бы я сейчас умер, мое имя все равно повело бы их. Когда я думаю об имени Атридесов, связанном с этой религиозной бойней... - Но ты Император! Ты... - Я лишь номинальный вождь. Однажды появившись, так называемое божество лишается власти. - Горький смех сотрясал его тело. Он чувствовал, как смотрит на него будущее - смотрит глазами не народившейся еще династии. Он чувствовал, как в страхе гибнет его существо, отвязавшееся от цепи судьбы - остается только его имя. - Я был избран, - сказал он. - Может быть, при рождении... и, во всяком случае, раньте, чем я начал говорить. Я был избран. - Тогда откажись от выбора. Он еще крепче обнял ее за плечи. - Со временем, любимая. Дай мне немного времени. Невыплаканные слезы жгли ему глаза. - Мы должны вернуться в съетч Табр, - сказала Чани. - В этом каменном шатре становится слишком опасно. Он кивнул, проводя подбородком по гладкой поверхности шарфа, укрывающего ее голову. Успокаивающий запах спайса наполнил его ноздри. Съетч... Древний смысл проступил в этом слове: место отступления и приступ тоски по открытым песчаным просторам, по далеким горизонтам, где любого врага видно издалека. - Племена ждут возвращения Муад Диба, - сказала она, затем подняла голову и посмотрела на него. - Ты принадлежишь нам. - Я принадлежу провидению, - прошептал он. Он подумал о джихаде, о генах, смешивающихся во многих парсеках, и о предвидении, которое показало ему, как покончить со всем этим. Должен ли он уплатить цену? Тогда вся ненависть умрет, погаснет, как костер - уголек за угольком. Но... ах! Что за ужасная цена! "Я никогда не хотел быть Богом, - подумал он. - Я хотел лишь исчезнуть, как исчезает жемчужная роса по утрам. Не хотел быть ни среди ангелов, ни среди дьяволов... один, брошенный, словно по недосмотру". - Мы вернемся в съетч? - настаивала Чани. - Да, - прошептал он, а про себя подумал: "Я должен заплатить цену". Чани тяжко вздохнула, устраиваясь поудобней. Я медлю, подумал он. И увидел, как связывают его требования любви и джихада. Что значит одна жизнь, как бы ты ни любил этого человека, по сравнению со множеством жизней, которые заберет джихад? Можно ли страдания одного противопоставить мучениям миллионов? - Любимый? - вопросительно произнесла Чани. Он закрыл ей рот рукой. Я сдамся сам, подумал он. Я попытаюсь, пока у меня еще есть силы, найду щель, через которую не пролететь и птице. Бесполезная мысль, и он это знал. Джихад последует за его тенью. |
|
|