"Фрэнк Херберт. Белая чума" - читать интересную книгу автора

Женщина слева от Джона сказала:
- Пропустите меня. Я медсестра.
Джон перестал сопротивляться полицейскому.
Людям помогают. Там медсестра.
- Во всем разберутся до мельчайших подробностей, сэр, - сказал
полицейский. Голос его был раздражающе спокоен. - Что за скверный порез у
вас на голове. Давайте-ка я помогу вам перейти через улицу туда, куда
приедет "Скорая помощь".
Джон позволил провести себя по проходу сквозь толпу, видя любопытные
взгляды, слыша всхлипы и призывы к Богу "взглянуть туда" - внушающие страх
голоса, рассказывающие ему о том, чего он не хотел видеть. Хотя он знал,
что там. И позади помогавшего ему полицейского кое-что было видно мельком
на свободном от людей пространстве у здания через улицу от газона.
- Ну вот, сэр, - сказал полицейский. - Здесь о вас позаботятся. - Потом
еще кому-то: - Думаю, его зацепило случайным осколком. Кровотечение,
кажется, остановилось.
Джон стоял, прислонившись спиной к посеченной кирпичной стене, с
которой все еще осыпалась пыль от взрыва. Под ногами хрустело битое
стекло. Сквозь просвет в толпе справа от себя он мог видеть часть
кровавого месива на углу. Людей, передвигающихся и склоняющихся над
разбитыми телами. Ему показалось, что он узнает пальто Мери позади
коленопреклоненного священника. Где-то внутри его возникло ощущение
понимания этой сцены. Однако сознание оставалось замороженным, бесстрастно
запертое в окаменевших мыслях. Если Джон позволит себе думать свободно,
тогда события потекут, время продолжится... время без Мери и детей. Это
было так, словно крохотный драгоценный камешек сознания оставался
незатронутым внутри его, понимая, ЗНАЯ... но больше ничему нельзя было
позволить шевелиться.
Кто-то дотронулся до его руки.
Джона словно ударило током. У него вырвался вопль - агонизирующий,
разносящийся эхом по улице, заставляющий людей оборачиваться, чтобы
взглянуть на него. Вспышка фотографа ослепила его на время, оборвав вопль,
но Джон все еще слышал его у себя в голове. Это было нечто большее, чем
просто крик. Это зарождалось глубже, исходя из какого-то места в душе, о
котором Джон не подозревал, и у него не было от этого защиты. Его ухватили
двое одетых в белое санитаров "Скорой помощи". Он чувствовал, как с него
стянули пальто, разорвали рубашку. Потом укол шприца в руку. Джона
затолкали в машину, когда охватившая его дремота затопила сознание,
отключив начисто память.
Долгое время он не сможет вспомнить эти так потрясшие его минуты. Джон
сможет припомнить маленький автомобиль, локоть в коричневом свитере в его
окне и больше ничего. Он знал, что видел то, что видел: взрыв, смерть.
Рациональное мышление принимало факты. "Раз я стоял у окна, то должен был
видеть взрыв". Но подробности были скрыты за завесой, сквозь которую он не
мог проникнуть. Они лежали замороженные в глубине его, требуя действия,
ибо, оттаяв, они бы его уничтожили.



Отчаяние и печаль больше подходят кельтскому уму, чем