"Филипп Эриа "Время любить" " - читать интересную книгу автора

единения с солнцем. Меня несло, меня засасывало почти животное забвение,
оно возвращалось ко мне из глубин моей молодости, из глубин застарелого
моего одиночества.
Очевидно, уже после полудня я приподнялась, увидела рядом два юных
тела - каждый лежал на своем надувном матрасике, таком же, как у меня, и
терпеливо подставлял бока под солнечные лучи, и я снова улеглась. Все трое
мы были заключены уже не в Фон-Верт, а в оболочку расплавленного золота. К
чему же мне тревожиться? Наша совместная жизнь с Рено, вечно с глазу на
глаз, пожалуй, уже превосходила меру, и этот юный незнакомец явился очень
кстати, явился со своим внушавшим доверие лицом, со своей улыбкой, словом,
как третий персонаж пьесы, великолепный и желанный. Я была на двадцать лет
старше Рено; если приплюсовать к его годам года Пейроля, то разница в
возрасте более или менее уравновесится.
- До чего же хорошо! - вздохнула я под своей соломенной шляпой,
надвинутой на нос, и услышала, как два неразличимо схожих голоса,
обесцвеченных жарой, ответили хором где-то очень близко, где-то очень
далеко: "Да".
Я вытянулась, раскрыла ладони словно затем, чтобы поглубже впитать в
себя солнце, вобрать его целиком; лежа на своем тоненьком матрасике, я
попыталась добиться полной мускульной расслабленности, я распростерлась,
погружаясь в физическую инертность; мое сознание окутывала, все сильнее
окутывала золотая дымка, и, когда во мне на миг пробуждалась способность
думать, я чувствовала себя на той ступени блаженства и иллюзий, когда
женщины забывают о своей усталости, о своих годах. Я твердила про себя: "Ну
вот сейчас ты живешь той жизнью, какую сама себе выбрала, сама себе
создала; прежняя Агнесса с вечными своими тревогами, та Агнесса, которую
тянул назад мертвый груз детства и семьи, Агнесса, терпящая поражение за
поражением, преодолевавшая испытания, но не забывшая их, с приглушенными,
но еще не умершими обидами, ты же сама видишь, та Агнесса бесконечно от
тебя далека; ты пустилась в открытое море, и родной берег уже скрылся".
- А как насчет завтрака?
- Что?
Я рывком поднялась, шляпа свалилась мне на грудь, и я вынырнула на
поверхность.
- Прости, мама. Ты спала?
- Почти.
Путь до поселка, куда мы отвезли Пейроля, занял больше времени, чем в
прошлый раз, хотя ехали мы по прямой дороге. Мои пассажиры не
разговаривали, что нередко бывает свидетельством и продолжением хорошо
проведенного дня. Подобно мне, мальчики зарядились изрядной порцией своего
привольного воздуха, своего привольного солнца, оно еще и сейчас стучало у
нас в висках, но из-за вечерней прохлады пришлось поднять стекла, и наша
машина, став оттого еще более гулкой, лишь одна жужжала в тишине, догоняя
сумрак. Рено сидел, привалившись к моему плечу, и по тому, как постепенно
мне становилось все тяжелее, я поняла, что он дремлет. Я бросила быстрый
взгляд на Пейроля и в отсветах распределительного щитка убедилась, что он
тоже заснул; в те минуты, когда давление на мое плечо ослабевало, я
догадывалась, что мальчики спят, прислонившись друг к другу. Это сонное
оцепенение передавалось и мне, подобно току, идущему от плеча к плечу;
пришлось включить приемник, но негромкое бормотание музыки не нарушило их