"Филипп Эриа. Семья Буссардель (Роман) " - читать интересную книгу автора

- Да у нас там наверху, в гостиной с грифонами, компания завтракает, и
один господин очень просит вас пожаловать к ним на минутку.
И лакей подал клочок бумаги, на котором карандашом написана была
фамилия, ничего, однако, не говорившая Флорану. - Это кто-нибудь из
приятелей господина Уврара?
- Так точно, сударь.
- Боже мой! - испуганно прошептала Лидия.
- Отлично, - сказал Флоран. - Передайте, что я сейчас приду.
Лакей ушел.
- Ах, друг мой, - сказала Лидия, переменившись в лице, - ты говорил так
громко! Наверное, Уврару передали твои слова.
- Полно, успокойся... Это еще не известно. А если бы даже и так -
откуда узнали мою фамилию? Сейчас все выяснится.
Но сам все не вставал из-за стола. Лидия удивилась.
- А что же, по-твоему, я так сразу и побегу, будто лакей? Не знаю, что
им от меня угодно, но будет совсем неплохо, если они немножко подождут.
Когда он наконец поднялся по лестнице и исчез в верхнем зале, Лидия на
всякий случай велела Батистине сложить на соседний стул пальто всего
семейства. Сама же она, вынув из ридикюля кошелек, достала оттуда монету и
зажала ее в руке, приготовившись оставить деньги на столе, если придется
прервать завтрак и, наспех расплатившись, уйти. Публики в ресторане
прибавилось, так что малейший инцидент мог разрастись и иметь плачевные
последствия. Дама, сидевшая за кассой, уже отсылала прибывавших посетителей
в другой ресторан Вери, находившийся в Пале-Рояле.
Лидия ждала, терзаясь тревогой. Она не сердилась на Флорана за его
неосторожные слова - она вообще никогда на него не сердилась. Если она вдруг
ловила себя на том, что держится о чем-либо иного мнения, чем муж, то бывала
только изумлена этим и, главное, удивлялась самой себе. Несогласия с его
взглядами никогда не доходили у нее до критического к ним отношения, ей бы и
в голову не пришло за что-нибудь его упрекнуть. Небо сделало ее спутницей
жизни Флорана вовсе не для того, чтобы его корить, но для того, чтобы
разделять с ним все испытания. Такое она дала обязательство. К этому ее
привели религиозное воспитание и семейные традиции, примеры, имевшиеся у нее
перед глазами в провинциальной глуши, не знавшей ниспровержения устоев, не
ведавшей распущенности нравов, несмотря на бури, бушевавшие в последние годы
прошлого столетия.
Флоран наконец возвратился. И когда он проходил между столиками,
лавируя среди суетившихся с подносами лакеев, лицо его сразу успокоило
Лидию. Однако, сев на свое место, он не проронил ни слова. Плотно сжав губы
и полузакрыв глаза, он уставился рассеянным взглядом в одну точку - видимо
погрузился в какие-то размышления.
- Друг мой, - окликнула его Лидия. - Скажи мне только одно: что-нибудь
плохое?
Флоран не шевельнулся, не отвел затуманенного взгляда от чудесных
видений, возникших перед ним, только коротко ответил:
- Наоборот!
Лидия вздохнула с облегчением, сунула монету обратно в ридикюль и
велела лакею подать волован, который по ее требованию держали на слабом
огне. Она покорно ждала, когда Флоран сам все расскажет, - может быть, он не
хотел говорить при детях и няне. Он наконец вернулся к действительности.