"Филипп Эриа. Семья Буссардель (Роман) " - читать интересную книгу автора

испытания, не мог перенести на чужбине холодных туманов.
Быть может, он тосковал по парижскому небу. Такая догадка могла
возникнуть при чтении его завещания, по которому он назначил крупную сумму
для сооружения мавзолея на кладбище Мон-Луи. Так как покойный был честным
человеком и не хотел совершать должностных злоупотреблений, то богатства он
не нажил, скопить денег не успел, ибо умер рано и сыну оставил весьма
скромное состояние. Сумма, назначенная отцом на вышеуказанные погребальные
расходы, была непомерно велика в сравнении с наследством. Это не остановило
Флорана: раз такова воля главы семьи, он должен ее выполнить. Еще не
закончились формальности по вводу в наследство, кстати сказать весьма
несложные, а по распоряжению сына уже был заложен первый камень мавзолея.
Флоран не был богат, Лидия принесла ему приданое самое незначительное, у них
были дети, будущее казалось ему ненадежным, и все же Буссардель младший рад
был осуществить последнюю волю умершего. Это завещание задевало многие
струны в его душе.
И вот теперь мавзолей был достроен, а войны все еще не позволяли и
думать о том, чтобы перевезти прах отца, и, таким образом, этот
предусмотрительный человек обладал склепом, о котором мечтал, потомки его в
мыслях уже распределяли там места, но сам завещатель все не мог туда
попасть.
- Душенька, - сказал Флоран, когда они подходили к своему кварталу, -
вот увидишь: будущее покажет, что отец был прав. Я единственный его сын, и
на мне лежит ответственность за продолжение нашего рода, но с помощью божьей
мы с тобой, душенька, не дадим фамилии нашей исчезнуть.
И снова перед ним возникло смутное видение, тень младенца мужского
пола, которого им необходимо произвести на свет. Флоран сказал, немного
понизив голос:
- Мы сегодня собирались поехать в Итальянский театр - он уже открылся.
А не лучше ли нам провести вечерок дома?
Лидия вскинула на него глаза, он улыбнулся, она густо покраснела и
отвела взгляд.
Она ничего не ответила, только склонилась к нему и крепче оперлась на
его руку: ей приятно было чувствовать, какой он сильный. Они шли молча,
тесно прижавшись друг к другу; перед ними была единая цель, но для каждого
она принимала иной облик. Флоран мечтал о взрослых сыновьях, чьи имена в
будущем вырежут внутри часовни на мраморной, сейчас еще нетронутой доске. А
Лидия мечтала о младенцах, думала о родах и крестинах, о кормлении грудью,
об утомительных и сладостных материнских трудах, об опасных болезнях,
подстерег тающих детей.
Пересекли кольцо бульваров и, чтобы доставить удовольствие девочкам,
покорно следовали за ними до улицы Мон-Блан, на которую они по своему почину
свернули, а затем все не торопясь пошли обратно. Толпа прогуливавшихся
парижан здесь поредела, и группы, которые попадались навстречу, состояли из
более элегантных людей. Порой чья-нибудь красивая коляска, сделав крутой
поворот, въезжала в ворота особняка, и тогда вдруг становилась видна
сидевшая в ней нарядная пара. То и дело по улицам проходили прусские
патрули, но никто не обращал на них внимания.
Аделина и Жюли цеплялись за нянину руку: они примолкли, по-видимому,
обе устали и, возможно, уже перебирали в памяти события истекшего
знаменательного дня, о котором обе потом долго говорили.