"Филипп Эриа. Ярмарка любовников " - читать интересную книгу автора

заключив с Женевьевой молчаливый договор, не следовал их примеру. По крайней
мере, это касалось только их двоих. Женевьева не проявляла такую
сдержанность по отношению к другим юношам, красивым или не очень. И Реми в
свою очередь не обделял своим вниманием ни одну, даже самую невзрачную из
юных палестинок.
И он и она не сговариваясь отступали от своей обычной линии поведения.
Казалось, что, если между ними возникнут любовные отношения, они обретут
какой-то иной смысл.
Однажды неожиданно для себя он увидел Женевьеву в чужом незнакомом
доме, куда с неохотой пошел на вечеринку. Она стояла у книжного шкафа,
приоткрыв застекленную створку, и перелистывала старые книги.
- Надо же! Это ты? - удивилась она. - Посмотри какая книга. Ты не
находишь, что этот маленький Гулливер просто прелестен?
Он остановился около нее. До этого момента ему на вечеринке было
скучно.
- И мне так кажется, - призналась она.
Они были в гостях у подруги Жоржи Патена, принадлежавшей к сливкам
общества, родители которой перед отъездом оставили в ее полном распоряжения
дом и прислугу. И она устроила дружескую вечеринку. Однако ей не следовало
приглашать одновременно молодых людей из высшего общества и банду
космополитов из Жюсье. Молодые люди из высшего света поначалу сделали вид,
что им симпатичны парни в одежде, модной на Монпарнасе, и девушки со всех
концов света в свитерах и в обуви на низком каблуке. Но обитатели Жюсье
держались особняком, танцуя только в своем узком кругу. Уязвленные светские
молодые люди поскучнели. Они ожидали подходящего момента, чтобы с
достоинством удалиться. А студенты только и мечтали поскорее от них
избавиться.
- Когда часы пробьют двенадцать ночи, будет веселее, - сказал Реми.-
Вивиана пригласила этих снобов только из-за прислуги. Но она хочет, чтобы мы
остались. Чужие уйдут, и мы сможем поужинать в тесной компании.
- Принеси что-нибудь выпить, - попросила Женевьева, - и прихвати
стаканы.
- Закрой дверь, - произнесла она, когда он вернулся.- Садись, здесь нам
никто не помешает.
В комнате стояли удобные, обтянутые кожей мягкие глубокие кресла с
высокими спинками. Ровные ряды книг закрывали стены, обитые гобеленом.
Светильники в форме больших китайских ваз под шелковыми расписными абажурами
распространяли нижний свет. Все вокруг дышало благополучием, стабильностью,
как бы отгораживая от внешнего мира, и свидетельствовало о размеренной жизни
хозяев, знаменуя вершину успеха.
На столе в рамках эпохи Людовика XVI стояли две фотографии, на которых
застыли на белом фоне бородатый мужчина в мантии и в судейском колпаке на
голове и дама с высокой прической и с едва прикрытой прозрачной тканью
грудью.
- Я как раз хотела, - произнесла Женевьева, - с тобой поговорить.
- Да?
- Да... Я хочу попрощаться с тобой. Я уезжаю.
- К родителям?
- Нет, совсем наоборот. Родители отказались высылать мне деньги. Вот
уже три месяца, как я ничего от них не получаю.