"Джорджетт Хейер. Зов сердец " - читать интересную книгу автора

печатки чрезвычайно трудно, он с трудом поддается обработке.
- Понятия не имею ни о чем подобном, но возмущена. Поверьте, я
возмущена до глубины души! Простите за откровенность, но ваш батюшка был бы
счастлив оставить фамильный перстень Мартину. Однако посчитал, что подобная
вещь должна принадлежать только наследнику нашего рода!
- Неужто это и в самом деле фамильная реликвия? - осведомился Жервез,
по-видимому слегка заинтригованный. - В таком случае, безусловно,
увеличивается ее ценность. Весьма любопытно, знаете ли! Вероятно, это
единственная вещь, которую отец завещал мне без всяких условий. Непременно
положу его под стекло на самое видное место!
Побагровев от бешенства, Мартин взорвался:
- Нет, такому просто нет названия! Разве это моя вина, что отец всегда
любил меня больше?
- Что ты? Это твое счастье! - отозвался Жервез.
- Милорд! Мистер Мартин! - вмешался Шаплэн.
Глаза братьев встретились - пылающие гневом карие и светло-синие,
холодные как льдинки. Ни один из них и виду не подал, что услышал епископа,
но, как бы то ни было, неприятному инциденту был положен конец. Тем более,
что как раз в эту минуту на пороге вырос дворецкий, объявив, что кушать
подано.
В Стэньоне было два обеденных зала, одним из них хозяева пользовались в
тех случаях, когда в замке не было гостей. И тот и другой находились на
первом этаже, в самом конце восточного крыла. Чтобы попасть туда, надо было
пройти через Итальянскую гостиную, затем широкую галерею, именуемую Большой
художественной студией, потом, миновав еще две двери, выйти на маленькую
крутую лестницу, ведущую на кухню.
Семейная столовая была немного меньше той, что предназначалась для
торжественных случаев, но стоявший в ней массивный стол красного дерева был
достаточно велик, чтобы за него при случае могли бы свободно усесться
человек двадцать. Однако сейчас, когда расположилось шестеро, он показался
чудовищно огромным.
Вдовствующая графиня на правах хозяйки с царственным видом устроилась в
конце стола, знаком предложив сыну и Шаплэну занять места возле нее. Мартин,
но привычке направившись к хозяйскому месту во главе стола, словно
споткнулся, сообразив, видимо, что ситуация изменилась. Злобно пробормотав
что-то под нос, он круто повернулся и сел возле матери. Графиня махнула
рукой мисс Морвилл, указав ей на стул по правую руку эрла, а Теодор
устроился напротив.
Середину стола занимала гигантских размеров серебряная ваза в несколько
ярусов, которую Вест-Индская компания в незапамятные времена преподнесла в
качестве подарка дедушке нынешнего эрла. Она представляла собой грандиозное
сооружение в виде восточного храма, окруженного крошечными пальмами,
фигурками слонов, тигров, синаев с паланкинами, поражая изяществом и тонким
вкусом, а кроме того, занимала так много места, что эрл и его мачеха,
сидевшие на противоположных концах стола, попросту не видели друг друга. То
же самое относилось и к остальным, давая им ощущение некоторой
обособленности и уединенности. Воспользовавшись этим обстоятельством,
вдовствующая графиня, смягчив немного пронзительный голос, начала какой-то
незначительный разговор, который свелся в основном к обсуждению отношений
между различными людьми. Каждый при желании мог судить о ее неизменной