"Владимир Хлумов. Самолетная судьба" - читать интересную книгу автора

предметом, например, сковырнуть ногтем. Но это было бы уже слишком. Уж
очень мне не хотелось показывать соседу, будто все его страшные подозрения
возымели на меня хоть малое действие. Да и просто было бы смешно перед
остальными пассажирами. Я напряг до предела зрительную память, пытаясь
установить, была ли трещина до взлета, но с достоверностью ничего не
вспомнил. Наверняка была, просто не нужно было, вот и не обратил внимания.
Так если ко всему приглядываться да прислушиваться!.. Я прислушался и тут
же обнаружил странное подвывание на фоне монотонного турбореактивного
гула. Стоп, назад.
- Царапина древняя, - равнодушным голосом пояснил я, - наверняка
кто-нибудь до нас зонтиком случайно задел...
- Зонтиком, - возмутился черный человек. - Да я тут все обнюхал,
целехонька была.
- Значит, не заметили, - отрезал я, а сам подумал: это же надо было
заранее прийти специально обследовать самолет. А действительно, как это он
успел меня опередить? Ведь его точно не было ни на регистрации, ни тем
более на контроле. Откуда он вообще свалился на мою голову? А может быть,
он специально здесь? Да, да, специально меня пугает. И костюм черный
нарочно надел, и место мое занял, и бороду черную приклеил... Я бодренько
самоиронизировал, но действовало плохо. С другой стороны, если он просто
пуглив и настолько мнителен, что сводит случайные факты, и даже не факты,
а так, подозрения, в основание главной гипотезы о ненадежности самолета,
то вряд ли можно о всех подозрениях делиться с окружающими. Это ж сколько
надо иметь мужества, чтобы лететь на обреченном самолете! Правда, не
кричит он на весь самолет, разве что разок сказал погромче, а так все для
меня одного, все для спокойного человека, с которым легче преодолевать
трудности.
Тем временем самолет, трепыхаясь и болтаясь, пробивал толстый
облачный слой. Леденец мой истаял, и уже начало пронзительно давить на
уши. Я судорожно достал следующий и заодно предложил соседу.
- Спасибо, не люблю сладкое, - отказался черный человек.
- Я тоже не очень, но для ушей полезно, - оправдывался я.
- У меня прекрасная носоглотка, - он достал носовой платок и громко,
со свистом высморкался. Кое-кто оглянулся, даже соседка спереди посмотрела
на меня с отвращением. Я улыбнулся и пожал плечами. Она же отвернулась,
шепнула что-то на ухо соседу, и они весело рассмеялись. Тут тряхнуло
по-настоящему. Казалось, могучий гигант снаружи схватился ручищами за
крылья и принялся вытряхивать душу из самолетного объема. Ударил колокол,
с малиновым звоном посыпались осколки, справа по диагонали хлопнула крышка
багажника и вниз полетели незакрепленные предметы.
- Щас как хряснет пополам, - нудел над ухом сосед.
- Значит, судьба, - процедил я сквозь зубы и, не закрывая глаз, опять
увидел летящую трубу. Все ясно. Труба - чепуха, образ, но почему же она
так сложно устроена? Для чего к ней приделаны эти липкие провода? Да и не
провода, а такие прозрачные трубки, по которым струится жидкое вещество.
Зачем, кто свел их воедино, как ему удалось так плотно упаковать нас в
цилиндрическое пространство? Я потрогал розовый отросток соседки, он был
теплый и слегка пульсировал.
- Судьба, говорите, - черный человек тоже потрогал розовый отросток.
- Да, похоже. Наши судьбы протянуты из прошлого и сведены воедино здесь в