"Владимир Хлумов. Ловцам тополиного пуха" - читать интересную книгу автора

моментом. Да, конечно, я мог бы здесь наговорить кучу красивых глупостей
насчет моих переживаний, рассказать о том, как перехватывает у меня дыхание
от ее появления, как радостно бьется сердце от одного неравнодушного
взгляда, как дрожат мои руки от одной только мысли прикоснуться к ее
тонкому запястью, и все это было бы чистейшей правдой, но совершенно
непрактично. Я уверен, что поддайся она хоть одному моему признанию, и все
бы пропало. Это было бы слишком легко и скучно. Что может быть неприятнее,
чем сжать ладонь и обнаружить влажный от пота, смятый ватный комочек.
Представив все это, я испугался быстрой (я совсем забыл, что прошло уже две
недели) победы.

- Как вы провели это время?

- О, совсем обычно. Такая мерзкая погода, темно, скучно...- она сделала
паузу, настолько очевидную, что я даже горестно усмехнулся, окончательно
обнаружив ее лежащей на моей ладони.

- ...я нигде не бываю.

- Мы могли бы встретиться сегодня, - почти со скукой предложил я.

- Ну, если у вас есть желание, а где?

- В плоском безбрежном пространстве.

Мне показалась, она благосклонно улыбнулась. Во-всяком случае, уже через
два часа она плыла рядом по дикому пустынному месту. Безграничность
пространства приятно щекотала нервы - ведь любой случайный порыв ветра мог
увлечь ее в таких условиях бог знает куда, но все же я чувствовал себя
почти хозяином положения и не торопился приступать к третьему этапу.

- Почему вы молчите? - вдруг, не поворачивая головы, спросила она.

Я остановился, предполагая, будто момент наступил. Мне даже стало
неприятно, что момент наступил слишком рано и придется прервать сладкую
тревожную неопределенность наших взаимоотношений. На самом деле, как теперь
я понимаю, мне было просто страшно что-либо предпринимать, и не дай бог
нарваться на неожиданную реакцию. Да, уж вы догадались, что я слишком
дорожил нашим первым уединением, и конечно, о нем мечтал не две последних
недели, а намного дольше. И боялся не просто оказаться в неудобном
положении, я боялся потерять долгий, полный тревог и надежд последний год
моей жизни. Тот день, когда я остановил ее у форточки, был действительно
праздником, годовщиной самой первой моей задумки. Целый год я расставлял
флюгера и лепестки, готовил подходящую ловушку, не смея приблизиться к
вожделенному предмету.

Почему я молчу? Я поднял голову и обнаружил себя в полном одиночестве. Она,
не замечая меня, ушла далеко вперед. Я даже вскрикнул, будто получил
пощечину. На крик она остановилась, с удивлением обнаружив мое отсутствие.
Бесконечную минуту мы молча изучали друг друга с пятидесяти шагов и ждали,