"Владимир Хлумов. Восьмое дело Максимова." - читать интересную книгу автора

Он еще раз взглянул на часы и твердо решил ехать автобусом. Все правильно,
трезво рассуждал Максимов, если он поедет в автобусе, то никак не сможет никого
задавить, и, следовательно, не возьмет греха на свою душу и, как результат,
не проснется, в качестве наказания, безнадежно больным, а будет жить долго
и счастливо с Настенькой. Да пусть даже это все сон, ну и что? Здесь у него
любовь, здесь у него счастливая долгая жизнь, и если не совершать опрометчивых
поступков, а жить разумно, как он уже и сделал, исправив дверцу автомобиля,
и пользоваться общественным транспортом в опасное время суток, то еще
неизвестно, проснется ли он вообще? Эта идея ему очень понравилась, и он
ее даже сформулировал: из всех снов мы называем
реальностью тот, от которого никогда не просыпаемся. И, втискиваясь
в только что подъехавший автобус, он еще и еще раз повторил понравившееся
ему утверждение.
Да все наши беды проистекают от безалаберности и спешки, филосовствовал
Максимов, разглядывая проплывающие мимо московские кварталы, охваченные
осенней лихорадочной красотой. Вот природа, в ней все закономерно и
последовательно, за летом всегда наступает осень, а там, не успеешь
оглянуться, опять весна и лето... и все
вечно, нескочаемо повторяется. Главное, не перескакивать через этапы,
соблюдать чувство меры и не ездить на красный свет.
Он оглянулся вокруг. Плотно зажатый пассажирами,
он мог только вертеть головой. Такие разные усталые московские лица. Ни одного
знакомого, а ведь будь все это сон, наверняка, автобус должен буквально
кишеть знакомыми, соседями и родственниками... Вокруг же совсем чужие люди.
Впрочем, вон тот гражданин в синем поношеном берете, стоящий к нему спиной...
Что-то знакомое проглядывало
в осанке и наклоне головы, и в этом берете каких давно уже и
не носят, а носили раньше, еще в шестедесятые.
Какая-то мелкая, но характерная деталь.
Он вспомнил своего любимого учителя
математики, тихого интеллигентного человека, безропотного и безобидного,
любимого учениками, и за это - гонимого остальной учительской средой, вечно
прикрывавшего лысину голубым стертым беретом.
Казалось, вся доброта и безропотность мира были сосредоточены в этом
несмелом, скромном человеке.
Единственный подвиг, которым он очень гордился,
это испытание трансформаторов в троллейбусном парке после окончания техникума.
Смешной, любимый Рудольф Иосич, бесстрашный испытатель троллейбусов.
О нет, Максимов вдруг резко прекратил разглядывание, ведь и вправду может
случайно попасться сослуживец или сосед, или какой-нибудь бывший однокашник,
и тогда придется просыпаться, а он твердо решил этого не делать, во всяком
случае, до следующего утра. Он опять отвернулся к окну.
- Не буду волноваться,
не буду даже и смотреть на часы, - шептал Максимов, стараясь преодолеть
испытание автомобильной пробкой на углу Ленинского и Университетского.
Они потихоньку подползали к светофору и должны были
проехать на следующий раз. Автомобильный поток рычал как загнаный
зверь, изрыгая сининие московские туманы, грозя утопить в них весь
остаток золотого сентября. В бесформенной нетерпеливой массе внимание
Максимова привлекла старенькая шестерка, каким-то фантастичексим образом