"Вовша Хмелев. Вчера ходил на почту..." - читать интересную книгу автора

взял, казной недоплаченное. А вот ети... Нут-ко глянь на их, - и приоткрыл
дверку в залу. - Вон, вишь, сидят один к одному, так скать, новы русски,
птенцы гнезда Петрова, - сенаторы, они же бояре, они же сукины дети, он и
же воровайки главные всея Руси и Неруси... Вон тот, крайний - генерал
Апраксин. Ентот у меня, царя, столового серебра в год знаешь, сколько
тырит? Себе уж, небось, серебряный гроб с крышкой отлил. Вишь, руками ест -
значит, опять ложку с вилкой в карма н затолкал... А етот, с оловянными
глазищами? Брюска. Словечка в простоте не вякнет - все точками да тире
изъяснятеся, франк-масон проклятый... А тот, Шафирка пустоглазый - тот и
вовсе пройда. А рядом с ним светлейший князь Меншиков жиром оплыват. Ты его
дворец видал на Васильевском острову? Дак мой, царский, ровнехонько в два
раза меньше будет... А дальше кабинет-секретарь Макаров сидит. Етот перья
ворует..." - "А на что ему столько перьев?" - "Кто ж его ведает? Знать,
больше чего скрасть не умеет..."
Ужаснулся Татищев: "Дак чо ж ето выходит, мин хер - кто Россией правит?!
Мы там, на Урале, вкалывам, буджет тебе пополням. А ети тут, знай себе,
пальцы об казну чешут да ешшо и нас обкакать норовят. Несправедливо ето! Чл
мирова общественность об нас подумат?"
Нахмурился царь, отставил чубук и на пол сплюнул. "Ты, капиташка, тут
бузу не подымай, понял... Кто правит, кто правит... Я Россией правлю -
законно избранный президент... ну, в смысле - инператор. В том моя влсть и
заключатся, чо в команде одни воры. а корабль как плыл, так и плывет
дальше. И че волна его не имат. ни мель прибрежна. Знаешь ли, пошто так?"
"Бес его разберет..." - чешет заплату сухопутный капитан.
Царь снова трубку раскуриват: "А все потому, Васенька, что мне, мудрому,
вдомек натура русская... Ты на нее, натуру-ту, не зыкай больно - дай
скрасть маненько, дак она тебе в благодарность за то. что не спугнул, в два
раза больше назад принесет - не добром, так рублем, не работой, так
заботой. Русский человек - он отзывчивый до чертиков, вот только ему
поначалу в любом деле разгон требуется... Усек?"
"Не-а, - отвечат Васьша. - Не усек. Потому как неправда твоя, царь".
"То есть?" - Петр Лексеия опешимши.
"Промашка в твоих рассуждениях - я-то вот не ворую".
"А я, думашь, за чо тебя помиловал?" - смеется царь. - За то, чо ты
уникум, исключение из правил - все в окна мочатс, а ты в горшок. тебя, как
на пенсию выйдешь, в кунсткамеру отправлю, в банке со спиртом утоплю и буду
всем показывать, каки в России чуде са случаются".
"Дак чо ждать до пенсии, - обиделся Васьша. - Топи чичас..."
"Пока реформы не закончим - никак не могу. Вдруг из-за границы делегация
как приедет: ну, как у вас в России реформы идут? А я их в тарантас и к
тебе на Урал: тамотко у нас главно дело. и герои дня там... Глядишь, и не
осоромимся перед Европами".
В эту минуту в столовой, наемшись, запели.
Васьша спохватился: "Ну, чо ж, и мне пора в путь-дорожку. А то неровен
час твои-то на сытый желудок опять суд затеют. Во второй раз мне сухим-то
из щей не выпрыгнуть. Так чо спасибо за хлеб-соль - на меня гневаться не
изволь. Потому как я об деле пекусь.
.. Да видать, напрасно пыль вздымаю - реформы в надежных руках. Ети твои
ничо из рук не выпустят... Только ты, Петр Лексеич, все же разъобъясни мне
напоследок: неужто без воровства и никак реформы невозможны? Я так кумекаю