"Иоанна Хмелевская. По ту сторону барьера" - читать интересную книгу автора

решено - отныне ничему не стану удивляться и никаких вопросов задавать не
буду. И да поможет мне Бог!
- Да, - как можно спокойнее ответила я. - Комнату освобождаю уже
сейчас. Попрошу помочь мне закончить одеваться, а мой слуга заберет багаж.
При этом я старалась не смотреть на негритянку, хотя она была
приличней одета, чем та, утренняя. Голубой шелковый халатик до колен, на
ногах черные чулки и опять сабо. Хорошо, на этой хоть чулки надеты.
Хотя... Господи, это же ее собственные черные ноги!
Негритянка же в ответ на мою просьбу в удивлении вскричала:
- Закончить одеваться? Мадам считает, что она еще недостаточно одета?!
Ну ясное дело, недостаточно, еще бы! Ведь на мне была лишь рубашка с
кружевами да длинная нижняя юбка. И что же, я должна была выйти на улицу в
одном нижнем белье? Издевается надо мной эта черномазая, или я
действительно угодила в сумасшедший дом?
Если и так, тем большее спокойствие должна я проявлять, зная, как
опасно раздражать ненормальных людей. Поэтому, ни слова не говоря, я взяла
в руки свое дорожное платье из мясистого, почитай совсем немнущегося шелка
и попросила девушку застегнуть мне его сзади. Какая жалость, что, подобно
запасному корсету, у платья застежка не оказалась спереди, тогда я была бы
избавлена от риска и не подвергалась бы опасности, прибегая к услугам
таких сомнительных личностей.
Горничная, однако, выполнила мое желание сноровисто и с явным
удовольствием, вежливо улыбаясь (я наблюдала за ней в зеркало, опасаясь,
не питает ли она по отношению ко мне каких злокозненных намерений.
Выходит, не питала). Затем я велела упаковать укладки, что она тоже
сделала весьма ловко и быстро. Тут я даже подумала - а не велеть ли ей
меня причесать, но зная великую трудность сей процедуры, отказалась от
нее, ограничившись тем, что заплетенную на ночь косу я собственноручно
оплела вокруг головы и заколола, прикрыв затем голову самой скромной из
своих шляп с небольшой вуалькой. Поскольку я так и не поняла, что же со
мной приключилось, разумно решила для начала как можно меньше бросаться в
глаза, для чего весьма кстати оказались носимые мною после траура
неброские цвета - серые, лиловатые, придымленные.
Так, теперь вроде бы все. И я велела позвать Романа.
Роман пришел, собрал в кучу чемоданы. Ему помогала горничная. Можно и
выходить, а меня вдруг великий страх обуял. Страшно было покидать комнаты,
выходить во внешний мир, чужой, непривычный. И что меня там ждет? А с
комнатой я уже немного свыклась, могла бы и пожить здесь. И вместе с тем
какие-то суетные мысли теснились в голове, вроде чаевых для горничной. Не
хотелось, чтобы и этой Роман отвалил целое состояние, что я могла сделать,
не зная еще цены денег? Да и не обеднею я из-за одного дня, даже если сто
таких чаевых раздам.
Больше медлить было нельзя, и я, собравшись с силами, шагнула в
коридор. Огляделась. Коридор как коридор. Я не торопясь направилась к
лестнице. Рядом внезапно материализовался Роман и почтительно
поинтересовался:
- Не соблаговолит ли ясновельможная пани воспользоваться лифтом? - Ну
вот, ни на минуту нельзя расслабиться! И подумать только, на сей раз
оглоушил меня собственный доверенный слуга! Каким-таким лифтом советуют
мне воспользоваться? Памятуя собственное решение ничему не удивляться, я