"Ион Хобане. Лучший из миров (Сборник "Лучший из миров")" - читать интересную книгу автора

высоту сверкающий трезубец. Пораженная в сердце, медуза выбросила мириады
серебристых щупалец.
- Я не хотел оскорбить вас, - негромко сказал пилот. - Но мой комплекс
бесполезности...
- Бесполезности?
- Я родился на борту космического корабля, вылетевшего для исследования
системы далекой звезды, - снаряда Барнарда. Это был звездолет героической
эпохи. Запуск с земной орбиты, обтекаемая форма, ядерная система
двигателей и скорость, которая сегодня кажется нам просто смехотворной.
Путь туда и обратно длился почти два десятилетия. Два десятилетия
свободного падения с коротким привалом на негостеприимной планете, не
имеющей ничего общего с Землей. Два десятилетия в состоянии невесомости...
Героическое это было время... Злейшим врагом космонавта были не
метеориты, не космические лучи, а время. Люди ели, спали, проверяли работу
аппаратов, а затем... Думаю, именно тогда родилось выражение "убивать
время", несмотря на то, что ему приписывают незапамятную давность.
На нашем космическом корабле была микрофильмотека, два спортивных зала,
в которых ежедневно перекрывались земные рекорды по прыжкам и метанию.
Меня, однако, гораздо больше привлекали беседы.
В книгах ветераны космических полетов зачастую представлены какими-то
молчаливыми исполинами с каменным лицом и бесчувственной душой.
Глупости!.. Я видел их, ожесточенно отстаивающих "свою звезду", "свою
планету". После словесного поединка следовало сравнение магнитных пленок.
Меня они выбирали судьей, и мы часами сидели перед экраном, упиваясь
трехразмерными картинами, звуками, красками и запахами миров таинственной,
странной красоты. Я слушал комментарии: "Целый лес пурпурных кристаллов -
единственная форма жизни на планете двойной звезды Лебедя... Здесь мы
потеряли троих товарищей: плотоядные растения нагнулись над ними и...", "А
эта сфера больше Юпитера. Нам едва удалось оторваться от нее"...
Они говорили и о Земле с выражением тоски, которая мне всегда казалась
почему-то "обязательной". Что могла дать Земля людям, жаждущим трепета
неизвестности?
Члены нашей экспедиции были, конечно, специалистами в самых различных
областях. Под их наблюдением я обучался космографии и астроботанике,
теории субсветового движения и звездной биохимии. Все эти знания были
необходимы мне для получения диплома галактического пилота. Я учился и
ждал встречи с Землей - пунктом обязательной посадки на пути к звездам.
Целое облако метеоритов, неожиданно возникшее на нашем пути между
Юпитером и Сатурном, заставило нас истратить ценные запасы горючего, в
результате чего стало труднее преодолевать земное тяготение. Моя мать не
перенесла внезапной потери скорости...
На Земле я несколько месяцев с трудом волочился по залам Института
космонавтики, раздавленный тяжестью моего собственного тела, потом сдал
экзамены и был назначен стажером на звездолет, вылетавший к Альфе
Центавра. Отец был врачом экспедиции. Землю я покинул без всякого
сожаления...
В течение десятилетия я летал в космосе, исследуя десятки звездных
систем. Открыл пять планет и явление интерференции гравитационных полей,
которое носит теперь мое имя. Компенсатор эффекта Допплера, над которым я
проработал немало, был запатентован, им снабжена теперь бортовая