"Григорий Гибивич Ходжер. Белая тишина ("Амур широкий" #2) " - читать интересную книгу автора

Но не прошло и месяца, как самый младший Калпе заявил, что тоже
собирается, по примеру старших братьев, обзавестись своим рубленым домом:
это означало, что он выходит из большого дома.
Баоса знал привязанность Калпе к Пиапону, помнил, как десять лет назад
младший заступился за брата, собрался вместе с ним выходить из большого
дома. Братья дружили все годы, бывали зимы, когда Калпе уходил из зимника
отца к брату и охотился с ним.
Баоса ничего не ответил младшему, он знал, что его слова уже десять лет
ничего не значат, что сыновья только вежливо выслушивают его, но поступают
по своему усмотрению. А стоит ему, как в прежние годы, накричать и поднять
руку, и они в тот же час уходят в дома старших братьев. В большом доме его
пока ещё слушались лишь "вошедший" безответный Улуска да женщины. А с ними
разве восстановишь большой дом? Так старому Баосе пришлось отказаться от
этой мысли. Единственное, что он сделал, -- это попросил Дяпу и Калпе не
покидать дом до его смерти. Сыновья промолчали, но, кажется, согласились с
ним, потому что до сих пор ещё не готовят бревна для дома.
-- Дедушка, разве палкой можно бить? -- спросил Кирка.
Баоса устало закрыл глаза. Бил он палкой своих детей? Совсем ещё
маленьких? Нет, как бы зол он не был, он никогда палкой не ударил ребёнка;
другое дело, когда они повзрослели...
-- Нельзя бить палкой, он обидится и совсем уйдёт от нас, -- сказал
Баоса. -- Нельзя бить маленьких.
-- Вот я говорил, я говорил, -- торжествовал Кирка.
-- А тебе не стыдно с девочками в акоан играть? Тебе уже пять лет, ты
совсем взрослый мужчина. Где твой лук и стрелы?
-- Лук здесь, а стрел нет, Хорхой отобрал.
-- Ах, этот Хорхой, я ему больше не буду делать стрел.
-- Он все стрелы теряет, -- Кирка на четвереньках приполз к деду. --
Дедушка, ты мне сделаешь новые стрелы? Такие, с набалдашником на конце. Если
такие стрелы будут, я в птичку попаду. Вчера я чуть-чуть не попал в птичку,
вот столечко промазал, -- мальчик показал двумя пальцами промежуток не
больше толщины его мизинца.
-- У тебя ещё руки слабые, лук не можешь натянуть.
Мальчик согнул правую руку в локте, потрогал бицепс и гордо сказал:
-- Потрогай, дедушка, на, потрогай, видишь, какие твёрдые, твёрже, чем в
прошлый раз.
Баоса усмехнулся, потрогал тощие ручонки внука.
-- Да ты прав, ты сильнее стал. Ты каждый день камешки бросай, стой
всегда в одном месте и бросай, чем дальше будет лететь камешек, тем,
выходит, больше у тебя силы. Потом в цель бросай, попадёшь -- хорошо,
выходит, у тебя глаза меткие, охотничьи.
-- Я метко бросаю, я метче Хорхой бросаю...
-- Э-э, это уже нехорошо, ты хвастаешь.
Мальчик покраснел, опустил чёрную головку.
-- Больше я не буду, -- еле слышно пробормотал он.
-- Вот и хорошо: хвастуны, лгуны -- самые нехорошие люди. Их никто не
любит. А честных людей все любят, и все им верят. Хорошо, я сделаю тебе
стрелы с набалдашниками. Только вот поясница болит, не могу...
-- Я сам схожу, дедушка, я знаю, где стрелы растут.
"Шустрый мальчишка, добрый охотник выйдет, -- думал Баоса. -- Честный