"Андрей Ходов. Игра на выживание " - читать интересную книгу автора

явно поспешили.
- Да неужели? - Николай Иванович поворочался в кровати, чуть подбив
подушку, чтобы удобнее было смотреть лежа на боку. - Тогда кто вы, и что вы
тут делаете в довоенной форме НКВД?
- Дело в том, уважаемый Николай Иванович, что я, как ни странно это для
Вас звучит, действительно лейтенант госбезопасности, а за этим окном, - он
сделал рукой легкий взмах в сторону оконного проема, - имеет место быть
январь 1941 года. То есть время, как вы выразились, довоенное. Удостоверение
могу показать, но вы ведь все равно не поверите. Как уже выяснилось из
общения с вашими современниками, уцелевшими в катастрофе, в вашем времени их
сделать не проблема. Словам моим вы тоже не поверите. Поэтому сделаем проще.
Врачи сочли вас достаточно оправившимся для перевозки, через час повезем вас
на железнодорожный вокзал, а потом поездом в Москву. Вы ведь знаете
Свердловск? Мы специально немного переделали карету неотложки, чтобы вам все
видно было. Посмотрите на город, а потом уже в поезде продолжим наш
разговор.
Стук колес поезда больно отдавался в голове. Николай Иванович лежал на
полке пустого санитарного вагона, и настроение его было хуже некуда. От
мыслей, что ему уже никогда не увидеть ни жены, ни детей, ни внуков было
тошно. Экскурсия по Свердловску оказалась вполне убедительной. Для полной
гарантии, что это не продвинутая техническая мистификация, он открывал окно
машины, пару раз плюнул на ходу, а в завершении попросил занести его на
носилках в здание вокзала. После этого сомнения отпали, ибо он не верил в
возможность создания виртуальной реальности такого уровня. По крайней мере,
на современном ему уровне науки и техники. Пришлось согласиться, что он
действительно угодил в прошлое, как бы не дико это звучало. И теперь ему
придется в этом прошлом жить, сколько бы там этой жизни ни осталось. А
осталось, следовало признать, не так уж и много: годы преклонные, ревматизм,
давление, стенокардия, плюс для полного счастья еще и недавние контузия и
ожоги. А уровень медицины здесь соответствует времени. Тут нет необходимых
ему диклофенака, беталока, а возможно и элементарного валидола. А если
валидол и начали выпускать, то антибиотиков точно еще нет, по крайней мере,
в СССР. То есть перспективы незавидные.
От мрачных мыслей Николая Ивановича отвлек приход лейтенанта Горелова.
Тот уселся на пустую койку напротив, положил на колени блокнот и выжидающе
посмотрел на него.
- Ну что, уважаемый Николай Иванович, можно с вами поговорить? Медики
говорят, что очень утомлять вас нельзя, но ситуация, сами понимаете...
- Что уж тут непонятного? Понимаю я все, и готов в меру своих сил
помочь Родине. Тем более, что кроме нее у меня никого не осталось.
- Это вы преувеличиваете, - заметил лейтенант, - ваши родители, как я
понимаю, живы и здоровы.
- Своих родителей я похоронил. Там. А здесь они даже не знакомы, и вряд
ли теперь познакомятся, а если даже каким-то чудом познакомятся и поженятся,
то их ребенком уж точно буду не я.
- Думаете? - лейтенант подался вперед.
- Уверен! Сам факт моего и прочих бедолаг пребывания здесь говорит о
том, что у этого мира будет другая история. Иначе получается бред.
- Возможно, - не стал спорить собеседник, - мы тоже придерживаемся
такой точки зрения. Поэтому так важна любая информация, которую мы можем от