"Андрей Ходов. Игра на выживание - 4 " - читать интересную книгу автора

теперь крестьяне стараются действовать исподтишка. То есть днем могут
раболепно кланяться, а ночью собраться в ватажку, и что-нибудь у помещика
разграбить или подпалить, испытав при этом глубокое моральное
удовлетворение. Концов не найти - омерта, круговая порука.
До центральной власти в конце концов доходит, что ситуация в стране
сложилась совершенно ненормальная, могущая привести к крупным неприятностям.
К каждому крестьянину надсмотрщика не приставишь. Крестьян все-таки надо
освобождать, причем желательно с землей. Но осуществить это на практике
совершенно не реально. Ясно ведь, что решившегося на такой фокус царя
дворяне сожрут живьем без соли. Поэтому освобождение крестьян делается, как
водится, через задницу. Выкупные платежи за землю ложатся на крестьянские
общины совершенно невыносимым дополнительным бременем.
Крестьянская община, на которую, кстати, в дополнение к прочему
взвалили еще и фискальные функции, то есть сбор налогов, постепенно
трансформируется. Из тягловой, достаточно открытой и благожелательной к
государству системы, несущей в основном координационные функции, она
превращается в закрытую, враждебную всему окружающему миру машину выживания.
Страшненькую, если разобраться, машину. Никакой такой патриархальностью, по
крайней мере, в центральных губерниях уже и не пахнет. Патриархальные семьи
сохраняются только на окраинах, в Сибири, у староверов. А в центре старики
никаким авторитетом в общине не пользуются, там рулят здоровые, в расцвете
сил мужики. А стариков в тяжелый год вполне могут отправить побираться по
городам и весям Христа ради. Это само по себе симптом, что социум постоянно
балансирует на грани выживания. Еще чуть-чуть и стариков, видимо, начали бы
выносить на мороз умирать, а вслед за ними туда же выбрасывать и
новорожденных детей, которых все равно невозможно прокормить. Государство и
помещики, кстати, стараются поощрять большие, сложно устроенные семьи. Им
это выгодно. Но не прокатывает. Внутренние, "антикулацкие" защитные
механизмы общины работают четко. Уравнительные тенденции с каждым годом
только нарастают Ясно ведь что в условиях скудности, ограниченности и
конечности ресурсов, повышение уровня благосостояния одной семьи возможно
только за счет того, что несколько прочих семей провалятся за грань
выживания. Главным защитным механизмом такого рода являлся периодический,
раз в 3-5 лет передел общинной земли. Земля постоянно подвергалась переделу
в зависимости от имеющего в общине количества работников, а в особо тяжелых
случаях, бывало, и едоков. То есть вовсе не зловредные большевики придумали
"отнять и поделить", данные арифметические действия были для российского
крестьянина обычной практикой. С земельным переделом органично совмещался и
обычай кулачных боев, долго и безуспешно искоренявшийся и помещиками и
церковью. Дрались русские мужики много, дрались со вкусом, дрались в малых
группах, дрались улица на улицу, дрались деревня на деревню. Пока на полях
сражений в Европе дело решал сомкнутый строй, то русский солдат был вне
конкуренции. Сражаться плечом к плечу со своими товарищами наш мужик был
приучен сызмальства. В кулачных боях имелся и утилитарный смысл. Сплоченные,
сбитые в этих боях ватажки молодежи тем самым гарантировали себе, что при
очередном земельном переделе старшее поколение их не обделит. То есть не то
чтобы земельный передел осуществлялся путем кровавой драки, но по
"гамбургскому счету" все и так было ясно. И лучший кулачный боец закономерно
являлся и самым завидным женихом на деревне. Девки понимали, что такой точно
не даст себя обделить. Он обязательно отделится от своей семьи, несмотря на