"Йоахим Хоффманн. История власовской армии " - читать интересную книгу автора

Основы РОА

Нападение Германии и ее союзников 22 июня 1941 года было для Советского
Союза тяжелым потрясением не только в военном, но и в политическом плане.
Война разом обнажила все скрытые до сих пор внутренние противоречия
советского государства. В условиях беспощадной слежки и террора эти
противоречия, разумеется, не могли принять форму открытой оппозиции. Но в
оккупированных районах с прекращением деятельности аппарата НКВД разом
обнаруживалась хрупкость идеологических основ советской власти. Всем своим
поведением советские люди демонстрировали, что высокопарные лозунги
большевистской доктрины о неразрывном единстве советского общества,
нерушимой верности коммунистической партии и самоотверженном "советском
патриотизме"[1]не выдержали первого же испытания на прочность. В районах,
оказавшихся под угрозой вторжения немцев, жители всячески сопротивлялись
приказам партийных и советских органов об эвакуации и уничтожении
государственного имущества[2]. Подавляющее большинство населения встречало
вражеские войска с явным доброжелательством или, по крайней мере, с
выжидательным любопытством и без всякой ненависти - что полностью
противоречило догме. Еще очевиднее проявилось это отступление от правил в
поведении красноармейцев. Им издавна втолковывали, что в бою они могут лишь
победить или погибнуть, третьего не дано (Советский Союз был единственной
страной, где сдача в плен приравнивалась к дезертирству и предательству, а
солдат, попавший в плен, преследовался по закону[3]). Но, несмотря на всю
эту политическую муштровку и угрозы, к концу 1941 года в немецком плену
оказалось не менее 3,8 миллиона красноармейцев, офицеров, политработников и
генералов - а всего за годы войны эта цифра достигла 5,24 миллиона.
Население, встречавшее захватчиков дружески и открыто, без ненависти или
враждебности, миллионы красноармейцев, предпочитавших плен смерти "за
Родину, за Сталина", - все это представляло собой значительные ресурсы для
политической войны против советского режима.
При известной доле воображения можно представить себе, что случилось
бы, если бы Гитлер вел войну против Советского Союза в соответствии с
собственными первоначальными пропагандистскими лозунгами - как
освободительную, а не как захватническую. Можно также сослаться на мнение
русского эмигранта барона Каулбарса, доверенного лица адмирала Канариса и
германского абвера в русских вопросах, участника заговора 20 июля 1944 года,
считавшего, что "создание русского национального правительства" поколеблет
основы советской власти"[4]. И Каулбарс был не одинок. Генерал-майор
Хольмстон-Смысловский писал вскоре после войны:
Власов был продолжателем белой идеи в борьбе за национальную Россию.
Для большевиков это было страшное явление, таившее в себе смертельную
угрозу. Если бы немцы поняли Власова и если бы политические обстоятельства
сложились иначе, РОА одним своим появлением, единственно посредством
пропаганды, без всякой борьбы, потрясла бы до самых основ всю сложную
систему советского государственного аппарата[5]*.
Как заявил на допросе в 1944 году барон Каулбарс, 80% советских
военнопленных выступали "за национальную русскую добровольческую армию в
русской форме для борьбы против большевизма". О том же пишут Ю. Терновский и
Т. Бездетный: "Было время - в самом начале войны - когда почти все пленные