"Уильям Хоффер, Бетти Махмуди. Только с дочерью " - читать интересную книгу автора

запихивали еду в рот, не переставая при этом разговаривать, - брызги и
крошки летели во все стороны: на софрэ, ковры, в общие тарелки. Это
малоприятное зрелище сопровождалось громкой болтовней на фарси. Чуть ли не
каждое высказывание завершалось фразой "Иншалла" - "Да будет воля Аллаха".
Похоже, поминать Аллаха с полным ртом было в порядке вещей.
По-английски никто не говорил. И никто не обращал внимания на нас с
Махтаб.
Я попыталась что-нибудь съесть, но это оказалось нелегко - надо было
умудриться наклониться вперед, сохранив при этом равновесие и
благопристойность. Узкая юбка моего костюма не предназначалась для обедов на
полу. Однако мне все же удалось наполнить тарелку.
В свое время Махмуди научил меня готовить многие иранские кушанья. Нам
с Махтаб нравились национальные кухни не только Ирана, но и других
мусульманских стран. Однако, когда я вкусила сих праздничных яств,
оказалось, что они чрезвычайно жирные. В Иране масло - даже для готовки -
считается признаком богатства. А так как это был пир на весь мир, то все
буквально утопало в масле. Ни я, ни Махтаб практически не могли есть. Мы
поклевали салатов уже без всякого аппетита.
Поскольку все внимание любящего семейства было сосредоточено на
Махмуди, то нам легко удалось скрыть свое отвращение к еде. Я вполне
понимала и принимала эту ситуацию, однако чувствовала себя брошенной и
одинокой.
Как бы то ни было, странные события этого нескончаемого дня помогли мне
забыть леденящий душу страх, что Махмуди может задержать нас здесь дольше
чем на две недели. Да, Махмуди был счастлив встретиться со своей семьей. Но
у него другой образ жизни. Он придавал большое значение гигиене и
придерживался здоровой диеты. Здешние обычаи не для его утонченной натуры.
Он ценил комфорт, приятную беседу и послеобеденный сон в своем любимом
кресле-качалке. Сейчас, сидя на полу со скрещенными ногами, он явно
испытывал неудобства. Теперь я уже не сомневалась - он предпочтет вернуться
в Америку.
Махтаб и я обменялись взглядами, угадав мысли друг друга. Эта поездка
ненадолго прервала наш привычный американский уклад. Ничего, мы вытерпим,
пусть и без всякого удовольствия. С этого момента мы повели счет дням,
остававшимся до нашего возвращения домой.
Обед тянулся целую вечность. Взрослые продолжали поглощать пищу, но
дети уже устали. Они начали ссориться, бросаться кусками еды, кричать и
бегать взад-вперед по софрэ, время от времени попадая грязными босыми
пятками в блюда с угощениями. Я заметила у некоторых детей врожденные
дефекты и иные признаки вырождения. У других - странно-бессмысленное
выражение лица. Не результат ли это кровосмесительных браков? Когда-то
Махмуди пытался уверить меня, что в Иране кровосмешение не имеет пагубных
последствий. Я знала, что многие супружеские пары, находившиеся сейчас в
этой комнате, - двоюродные братья и сестры; результаты этого были очевидны.
Спустя немного Реза, пятый сын Баба Хаджи и Амех Бозорг, представил
меня своей жене Ассий. Резу я хорошо знала. Некоторое время он жил у нас в
Корпус-Кристи, в штате Техас. Тогда его присутствие в доме было
обременительным, и я, не вытерпев - что было на меня не похоже, -
потребовала от Махмуди выдворить его вон, но сейчас я была рада видеть это
знакомое лицо, тем более что Реза в отличие от большинства присутствующих