"Уильям Хоффер, Бетти Махмуди. Только с дочерью " - читать интересную книгу автора

Тщательное обследование показало отсутствие опухоли, и врачи пришли к
выводу, что это острая форма мигрени, которая пройдет сама собой. Несмотря
на всю свою расплывчатость, диагноз оказался верным, и после нескольких
недель боль начала утихать. Никаких физических осложнений не последовало,
однако в результате этой болезни моя жизнь круто изменилась.
В последний день моего пребывания в клинике доктор Махмуди сказал мне
во время массажа:
- Мне нравятся ваши духи. Этот прелестный запах ассоциируется у меня
только с вами. - Он имел в виду "Чарли", духи, которыми я всегда
пользуюсь. - Когда вечером я возвращаюсь домой, я все еще ощущаю на руках
ваш аромат.
Он попросил разрешения позвонить мне после того, как я выпишусь, чтобы
справиться о моем здоровье.
- Разумеется, - ответила я.
И он аккуратно записал мой адрес и номер телефона.
А затем, когда массаж был закончен, он наклонился и нежно поцеловал
меня в губы. Я и представить себе не могла, к чему приведет этот поцелуй.

Махмуди не любил говорить об Иране.
- Я изменился. Я ни за что туда не вернусь. Моя семья меня больше не
понимает. Я стал для них чужой.
Несмотря на то что Махмуди нравился американский образ жизни, он резко
осуждал шаха за американизацию Ирана. Сильнее всего его раздражало то, что
на улицах больше нельзя купить джело-кебаб - иранское блюдо быстрого
приготовления из баранины и риса, которое раньше продавалось на каждом углу.
Все заполонили "Макдоналдс" и другие закусочные западного образца. Иран уже
не был той страной, где вырос Махмуди.
Он родился в Шуштаре, на юго-западе Ирана, а когда умерли его родители,
перебрался к сестре в Хоррамшахр, что находится в той же провинции. Для
Ирана, как и для всех стран Третьего мира, типичным является ярко выраженное
неравенство между высшими и низшими сословиями. Если бы Махмуди родился в
плебейской семье, то он мог бы пополнить полчища тегеранских нищих и
провести всю свою жизнь в самодельной хижине из строительного мусора, клянча
подаяние или рыская в поисках хоть какой-то работы. Но его семья была и
благородной, и состоятельной, а потому вскоре после окончания средней школы
он получил финансовую свободу для того, чтобы самому решать свою судьбу. Ему
тоже хотелось чего-то из ряда вон выходящего.
В те годы многие молодые иранцы из обеспеченных семей уезжали за
границу. Правительство шаха поощряло получение иранцами зарубежного
образования в надежде на то, что это ускорит европеизацию страны. Но, как
оказалось, такая стратегия принесла горькие плоды. Иранцы упорно не желали
перенимать западную культуру. Даже те из них, кто десятилетиями жил в
Америке, часто не ассимилировались, общаясь главным образом лишь со своими
бывшими согражданами. Они бережно хранили как свою религию - ислам, так и
персидские традиции. Как-то я познакомилась с одной иранкой, которая после
двадцати лет жизни в Америке не знала, что такое посудное полотенце. Когда я
ей показала, как им пользоваться, она пришла в восторг от этого изобретения.
Зато многочисленные иранские студенты пришли к осознанию того, что
народ может сам выбирать правительство, - именно подобный рост политической
активности и привел к свержению шаха.