"Вольфганг Хольбайн. Враг рода человеческого" - читать интересную книгу автора

него видеокассету, а также небольшую, но поразительно тяжелую капсулу из
хромированного металла. Обе эти находки он не задумываясь сунул в карман
своей куртки. Следуя абсурдной в данной ситуации потребности соблюдать
порядок, Салид аккуратно закрыл сейф и обернулся к своему приятелю.
- Пошли! - бросил он.
- И это... все? - спросил его напарник.
И тут Салид снова поступил против своих правил: вместо того чтобы
проигнорировать вопрос, он ответил на него.
- А чего ты, собственно, ждал, браток? - насмешливо сказал он. -
Атомную бомбу?
Террорист еле заметно поежился. Вероятно, он воспринял непривычные
насмешливые нотки в голосе Салида как знак того, что тот на что-то сердится.
Парень молчал, но в его глазах отражался вопрос, который он не осмеливался
задать вслух: "И ради этого мы рисковали своей жизнью?".
Салид привел террориста в еще большее замешательство тем, что вслух
ответил на его немой вопрос.
- Ты прав, браток, это всего лишь бумажки, но когда они попадут в
нужные руки, то, возможно, станут опаснее бомбы. По крайней мере, для наших
врагов, - он спрятал папку под куртку и указал на дверь: - А теперь нам надо
как можно быстрее убраться отсюда.
На этот раз второй террорист не стал возражать. Никто не осмелился бы
возразить Салиду во второй раз.

###

Впервые за время их пешего перехода - с тех пор как они бросили машину
на дороге - в голову Бреннера пришла мысль, что эта прогулка может кончиться
действительно очень плачевно. Мороз усиливался. Небо начало приобретать
мрачный грязно-серый цвет, который ясно говорил о том, что потепления не
предвидится, а это означало, что путникам грозит переохлаждение, обморожение
пальцев на ногах, воспаление легких и сильный жар.
Бреннер поморщился. Их положение было и без того серьезным, поэтому ему
не следовало пугать себя возможными последствиями, впадая в панику. Они шли
уже двадцать минут. Какое расстояние может пройти человек за двадцать минут?
Один километр? Или, может быть, два? Во всяком случае, не больше. А между
тем дорога, простиравшаяся перед ними, была все такой же пустынной и
сверкала безупречно белым снежным по кровом. Нигде не было видно ни одного
указателя, ни одного перекрестка, ни малейшего признака человеческого жилья.
Он обернулся на ходу и бросил взгляд назад: деревья, снег, и опять
деревья и снег. Очень мило. Такой пейзаж выглядел бы вполне романтично на
почтовой открытке или на настенном календаре. Но когда шагаешь с мокрыми
ногами по холодному снегу, проваливаясь в нем по щиколотку, то начинаешь
воспринимать красоты природы совсем по-другому. Теперь, по крайней мере,
снег не набивался ему в туфли - они уже были полны до краев.
Бреннер окинул взглядом две цепочки следов, оставленных им и Астрид.
Они выглядели довольно странно. Его собственные следы тянулись прямой ровной
линией вдоль обочины, в полуметре от нее. А цепочка следов Астрид была
похожа на прочерченную в снегу синусоиду - на некоторых участках она шла
параллельно его следам, затем внезапно отклонялась к середине дороги - это
когда Астрид вдруг приходило в голову, что она должна подальше держаться от