"Вольфганг Хольбайн. Немезида: От часа тьмы до рассвета ("Немезида" #2)" - читать интересную книгу автора

подозрение только потому, что она ее до смерти ненавидела. А в
действительности она имела в виду хозяина гостиницы. Элен бросила короткий
взгляд на кинжал Наполы, который я все еще сжимал в своей руке, затем
смерила престарелого хиппи презрительным взглядом.
- Если он еще раз попытается нас надуть, мне будет решительно все
равно, вернешься ли ты из ванной с ним или без него, - сказала она,
обращаясь ко мне, не сводя при этом холодного, жесткого взгляда ее
светло-голубых глаз с Карла.
- Да прекратите вы! - завопил толстый хозяин гостиницы, но на этот раз
я не дал ему договорить.
- Прикуси язык, Карл, - сказал я скорее раздраженно, нежели с угрозой,
подошел к сумке Стефана, поднял ее, еще крепче зажал кинжал Наполы в правой
руке, указав кончиком лезвия на выход из комнаты. У меня не было желания
препираться с Элен по поводу ее не самого, по моим понятиям, логичного плана
действий. В конце концов, она врач и должна понимать, что делает, а если
нет, то на ней лежит вся ответственность за ее организационные промахи.
- Пошли. Дорогу в душ ты знаешь, - сказал я.
Хозяин гостиницы сперва немного помедлил, но все же последовал моему
приказанию. Я грубо толкнул его в плохо в освещенный коридор по направлению
к душевой. Та необоснованная пылающая ненависть, которую я почувствовал к
нему внизу, на первом этаже, иссякла, я, разумеется, был на него все еще
сердит и не скрывал этого, но все же граничащий с кровожадностью садизм уже
прошел и я уже не испытывал дикой потребности придушить этого толстяка,
чтобы он наконец заткнулся. Вместо этого я заметил то, что обнаружил еще
раньше, взглянув на Элен и на Юдифь: я безумно устал. Прошедшие часы (если
уж быть совсем точным, оба последних дня, так как все началось еще с
перелета через Атлантику) вымотали меня окончательно, исчерпав все мои
физические и психические силы, и случилось это уже давно. И если я все еще
мог владеть собой, то причиной тому были постоянные порции адреналина,
которые вырабатывали мои железы в этой сумасшедшей обстановке, прогоняя его
по всему моему организму.
Слабым движением кисти я нащупал старомодный черный выключатель на
внутренней стенке душевой и включил его поворотом. Раздался легкий щелчок,
эхом отразившийся от облицованных кафелем стен узкой комнаты, посередине
которой стояла затертая, замусоленная деревянная скамья, которую я видел еще
в слабом свете электрической лампочки под потолком коридора. Но длинная
люминесцентная лампа - расположенная под самым потолком душевой комнаты,
испещренным большими и маленькими трещинами, из-за которых в некоторых
местах отслоилась и отвалилась штукатурка, образовавшая тонкий слой белой
пыли на полу, - так и не вспыхнула. Нам пришлось довольствоваться полоской
слабого света, проникавшего снаружи и скудно освещавшего две огромные
умывальные раковины, находившиеся вдоль стены, - размером со среднюю ванну,
они были оснащены целой батареей кранов, - а также устроенные вдоль
противоположной стены шесть ржавых душей на высоких изогнутых трубах.
Я схватил запястья Карла и разрезал кинжалом скотч. Было так темно, что
я даже не мог видеть, не поранил ли я ему руки, и, наверное, именно поэтому
хозяин гостиницы испуганно сжался, но мне было все равно. Когда я освободил
его от оков, вспомнил, что оставшийся моток скотча я оставил лежать на
кухонном столе. Тихонько выругавшись, я подтолкнул отвратительно вонявшего
старого хиппи к душу.