"Адам Холланек. Фаустерон" - читать интересную книгу автора

-Я тебе,
Мы стояли друг против друга. Ежи Фауст рассмеялся. Возможно,
вынужденно.
- Не бойся. Она вернется, - добавил он торопливо, кладя мне руку на
плечо. - А молокососа этого она выгнала, выгнала, выгнала.
-Значит, ты победил?
-- А ты сомневаешься?
- Ты думаешь, что твоя наука сделала тебя самым умным. Но никто не
может знать, как поведет себя человек. Никогда. В этом случае, полагаю,
опыт может и подвести. Опыт всегда нас подводит.
Кричала Лиза.
Голос ее в этом холодном, пустом помещении звучал по сравнению с
нашими с особенной силой и теплотой. Мы оба кинулись к двери.
- Юрек! - кричала она. - Что ты снова там делаешь?
Он протолкнулся передо мной в двери. Счастливый человек. Может, я ему
нужен только для этого? Она обвила руками его шею. Вела себя как девчонка.
А я ожидал от нее другого. Она одурачивала себя, решив, что после всего
происшедшего должна стать иной, что всегда должна быть иной. Но и с тем
наверняка была такой же. И с каждым. При виде меня она явно обрадовалась.
Показала нам сумку,
Открыла ее с поспешностью, и я даже не смотрел на тряпки, которые она
оттуда вытаскивала. Ужасно банально. Даже хуже, чем банально. Полное
отсутствие вкуса, говорил я себе.
Что ж, поведение такой женщины можно предвидеть заранее. Очевидно,
Фауст знал ее дольше и лучше, чем я. И вдруг его эксперимент, эксперимент
на людях, вся эта борьба и соперничество показались мне смешными. Уважения
к нему у меня поубавилось.
Я оставил их и пошел чего-нибудь выпить. Но они меня догнали.
- Налей! - кричали они. - Налей!..
Когда я наливал, у меня дрожали руки.
- Почему ты так ужасно смеешься? Посмотри, как он смеется! Перестань
морщиться, ты выглядишь гадким и старым, - сказала она мне. Даже не
сказала, а крикнула. И только тогда я понял, что буквально захлебываясь от
смеха. Ежи Фауст похлопал меня по спине.
- Ну вот, теперь все в порядке.
Можно ли представить себе нечто более удивительное? Однако это не все.
Я должен рассказать и о том, что случилось позже, должен все описать, хотя
руки мои снова трясутся с перепоя, будто резаные куры.
На дворе было много солнца.
Оно пробивалось сюда, к старой мебели и старым картинам. И слегка
отвлекало внимание. Я представил себе, как отвратительно, вероятно. Ежи
провел эту ночь. Наливая рюмки, он стоял ко мне спиной. Так ему было
удобнее подойти к столу. Я смотрел на его руки. Они не дрогнули.
- Ты на меня обижаешься? - спросил я.
- На тебя? Я же сам тебя привел.
Казалось, он примирился с судьбой. Сколько в этом было притворства?
Вся его хищность исчезла без следа. А может, в нем ее никогда и не было. В
конце концов, успокаивал я себя, ему есть куда возвращаться. У него
оставались его исследования; кажется, с одной обезьяной, внизу, было не
очень хорошо.