"Том Холланд. Спящий в песках " - читать интересную книгу автора

золота. Когда все рабы перешли в его собственность, Иосиф повелел расковать
их и, разделив между ними золото из второго кошеля, объявил, что они
свободны и могут идти куда им вздумается. Пленники, зарыдав от радости, пали
к его ногам, призывая на него благословения своих богов, после чего встали и
отправились в родные края - домой, к своим очагам и семьям.
Однако одна из рабынь, чернокожая красавица, осталась сидеть в дорожной
пыли, роняя серебристые слезы, а когда Иосиф, подойдя к ней, объяснил, что
отныне она свободна и может вернуться под отчий кров, она, омочив слезами
его руку, поведала, что родные ее погибли, а дом со всеми пожитками сожжен
дотла. И снова Иосиф проникся величайшим состраданием. Он поднял девушку на
ноги и обнял, желая хоть немного утешить, но, заключив в объятия, вдруг
почувствовал, что жалость его превращается в любовь, ибо никогда не
встречалось ему девицы прелестнее.
Решив, что, коль скоро на то будет ее согласие, нубийка останется с ним
и станет его женой, он усадил красавицу на колесницу и отвез во дворец
фараона, где повелел смыть с нее дорожную пыль и сменить рабские лохмотья на
богатые одеяния. И когда недавняя рабыня предстала перед ним в богатом
облачении.
Иосиф восславил Всевышнего, внявшего его мольбам, ибо не осталось у
него сомнений в том, что сия красавица есть дар, ниспосланный ему с небес.
Он снова заключил красавицу в объятия, откинул назад ее густые и черные, как
сама ночь волосы, поцеловал в сладостные уста и спросил, каким именем
нарекли ее родители.
- Туа, - едва слышно прошептала она в ответ.
В тот же самый день Иосиф явился с нею пред очи фараона Тутмоса, ибо
хотел испросить у своего повелителя благословения на брак. Однако стоило
Тутмосу увидеть Туа перед собой, как он побледнел и ухватился за
подлокотники золотого трона.
Потом царь встал и, взяв Иосифа за руку, отвел в сторону, но сам,
удаляясь, не мог оторвать взгляд от прекрасного лица нубийской девушки.
Когда же фараон и советник остались наедине, Тутмос повернулся к Иосифу
с выражением озабоченности и тревоги.
- О князь советников, - молвил он, - мне приснился сон, о котором я
должен поведать тебе, ибо из всех мудрецов моей страны лишь ты один
обладаешь достаточными познаниями, чтобы его истолковать. Мне приснилось,
будто я стою среди холмов за пустыней, над долиной, где находятся гробницы
моих предков. И вот на моих глазах из усыпальниц начала сочиться кровь.
Выступив сквозь песок на поверхность, она увлажнила и окрасила пыль пустыни.
- Это великое чудо! - воскликнул Иосиф, - ибо не далее как несколько
часов назад я заснул в той долине и мне был явлен точно такой же сон. Но
поведай, о могущественнейший из царей, не лицезрел ли ты и того, как и чем
была смыта эта кровь?
Тутмос, однако, бросил на него взгляд, исполненный сомнения.
- Разумеется, о мой мудрый советник, я это видел. Кровь смыл могучий
поток. Но разве ты не знаешь, откуда сей поток взялся?
- Нет, о владыка, ибо в моем сне не было ничего, указывающего на его
источник.
- А вот в моем было. И знай, что я увидел, У входа в долину появилась
девушка, красоты необычайной, принадлежащая к нубийскому племени. В руках та
красавица держала кувшин. Она пролила из него воду, и излившийся поток