"Коре Холт. Конунг: Человек с далеких островов ("Конунг" #1) " - читать интересную книгу автора

Я сразу подумал, и Сверрир, должно быть, тоже, что в таком случае
Эйстейн и Сверрир - близкие родичи. Их отцы были братья, если то, что
сказала нам Гуннхильд, правда.
До сих пор воспоминание о нашем первом дне в монастыре святой Сунневы,
о встрече со старым ирландцем Бенедиктом дарит мне и радость и боль. Его
мудрых слов о Гауте, который должен ходить и прощать, я уже не забывал.
Поэтому я не сказал Гауту, кто отрубил ему руку, хотя знал это с того дня,
как Гуннхильд рассказала нам правду о сборщике дани Карле. Я так никогда и
не сказал этого Гауту. И он встречал многих людей, и многим напоминал о
тайниках добра в наших сердцах и о силе прощения.

***

Когда я вспоминаю те далекие солнечные дни на Селье, то первым
вспоминаю все-таки не Бенедикта, того святого человека, который ползал по
земле, подобно ужу. Нет, я вспоминаю женщину в лохмотьях и с волосами,
посыпанными золой, у нее была такая светлая душа, что она могла хоть сейчас
предстать перед святой Девой Марией. Женщину звали Рагнфрид.
Рагнфрид была молодая, но некрасивая и низкого происхождения. У нее был
сын, но не было мужа. С сыном на руках, сосавшим большой палец, Рагнфрид
носила в дом для стариков хлеб, молоко и воду. Каждое утро и вечер она
заново посыпала голову золой. От этого голова у нее чесалась, и она долго не
могла заснуть по ночам, зато у нее было время раскаиваться в своих грехах.
Она была первая молодая женщина, да и вообще первый человек, какого я видел,
который по своей воле и от чистого сердца раскаивался в своих грехах. Она
дала обет, что пять лет будет посыпать голову золой и мазать волосы конским
навозом.
С золой и конским навозом в волосах она ходила по зеленым пригоркам,
вдоль церковной ограды, дышавшей покоем, в прохладном полумраке дома для
стариков. Спускалась к морю за рыбой, когда рыбаки возвращались с уловом,
таскала из ручья, бегущего под горой, тяжелые ведра с водой. И никогда не
случалось, чтобы она по будням напилась воды из животворного источника
святой Сунневы. Он был для нее святыней, лишь по большим праздникам Рагнфрид
разрешала себе пить ту благословенную воду. Говорили, что она мучится жаждой
от одного праздника до другого.
Как-то раз - это случилось в один из первых дней, что мы жили в
монастыре на Селье, - я поднимался с берега к церкви, теперь я уже не помню,
что у меня было за дело, и неожиданно услыхал женский крик. Сперва тихий,
потом более громкий, зловещий, полный боли и страха, он ножом резанул меня
по ушам, заставил вскрикнуть, сжать голову руками и бежать, но я не знал,
куда мне бежать. Обычно так кричит мужчина, в которого всадили нож, но тут
кричала женщина, и я сразу догадался, кто это. Наконец я увидел ее. Она
билась в траве, словно раненый воин, ее сын стоял рядом с ней. Он плакал.
Я вспоминаю тот день, словно собираю воедино кусочки разломанного
серебряного украшения, они как будто плавают у меня перед глазами, я не вижу
их все одновременно, но тем не менее они складываются в единую картину.
Помню, кто-то сказал: Убейте ее!.. Должно быть, Свиной Стефан. Он тоже был
там, и это была единственная помощь, какую, на его взгляд, можно было
оказать попавшему в беду человеку: его надо убить!.. Другой голос, более
суровый, более умный и потому более опасный сказал: Убейте ее сына!.. Он