"Коре Холт. Конунг: Властитель и раб ("Конунг" #3) " - читать интересную книгу автора

- Мы желаем встречи с конунгом Норвегии.
Он говорил на скандинавском языке, как любой из нас, и только с большим
трудом я уловил слабый иноземный акцент. Гудлауг Вали ответил, что конунг
отнюдь не держит двери открытыми для каждого:
- Но мне оказана честь быть приближенным конунга, ты можешь возложить
все свои тревоги на мои плечи.
Незнакомец даже не потрудился ответить ему.
Гудлауг заговорил опять, на этот раз подобно разбушевавшемуся морю. Он
требовал сообщить, что чужаки имеют сказать конунгу, откуда прибыли струги,
кто их хёвдинг. Когда он закончил, кормчий ответил вновь, мрачным голосом,
дав понять, что не намерен вступать в словесную перепалку:
- Мы желаем встречи с конунгом Норвегии.
Я подошел к Гудлаугу и сказал:
- Веди их к конунговой усадьбе, но не пускай внутрь. Окружи их нашими
людьми.
Гудлауг так и сделал: поставил тройной конвой вокруг девятерых
чужеземцев. У наших было оружие, у тех нет. Гудлауг повел их через Нидарос,
по улицам молча стояли мужчины и женщины, в изумлении пяля на нас глаза. Те
девять шли более короткими, поспешными шагами. Они старательно печатали шаг
по мостовой, все в ногу. Я смотрел на них сзади: торсы неподвижны, ни
малейшего колебания. Эта маленькая процессия производила впечатление большой
силы. Вот они остановились у конунговой усадьбы.
Гудлауг сказал, что готов впустить кормчего, но остальные восемь
подождут снаружи. На это чужеземец ответил:
- Мы войдем все или никто.
Гудлауг отказал. Кормчий ничего не возразил, остальные восемь тоже не
проронили на слова и не изменились в лице. Гудлауг посмотрел на меня, ища
совета. Я сказал:
- Пошли своих людей в переднюю, и пусть иноземцы следуют за ними. Но ни
шагу дальше.
Гудлауг так и поступил, и передняя набилась до отказа безмолвными
людьми. Подойдя вплотную к чужакам и принюхавшись, я учуял запах их пота -
не такой, как наш. Я сказал: - Я иду приветствовать конунга и вернусь с его
ответом.
Я вошел к Сверриру, восседавшему на троне. Рассказал ему все, что видел
и слышал. Он отвечал скупо, но в глазах засело глубокое беспокойство. Он
сказал, что чужак должен выбирать: говорить со мной без спутников - или
умереть всем отрядом.
Я вернулся и объявил волю конунга.
Кормчий кивнул, он принимал слова конунга. Гудлауг Вали приказал своим
приблизиться на полшага к чужестранцам. И так - лицом к лицу, не проронив ни
звука, - стояли наши и незнакомцы, пока я вел кормчего в конунгов чертог.
Чужестранец почтительно склонился перед конунгом, сделал шаг вперед,
поклонился вновь, еще ниже. Выпрямился, но не заговорил, повернулся
вполоборота ко мне, словно в благодарность, что я его привел. Постарался не
заметить, что я выложил перед собой на стол меч. Повернулся к конунгу. И в
течение всего последующего разговора пристально смотрел в его лицо.
Конунг сказал:
- Кто ты и чего хочешь от меня?
- Я прибыл от моего хёвдинга, чтобы сказать, что он желает говорить с