"Виктория Холт. Принц-странник ("Любовь у подножия трона" #1) [И]" - читать интересную книгу автора

просчетах задним числом и, оглядываясь назад, говорить: если бы сделать
так, то ничего бы и не было! Если бы Карл I и Генриетта-Мария не делали
ошибок, они бы и сейчас благополучно царствовали в Англии и жили вместе в
счастии и довольстве.
Но все повторялось в другой стране и с другой королевой - Анной
Австрийской, королевой-матерью Франции. Мазарини и королева-регентша
задавили народ непосильными налогами, и тот наглядно продемонстрировал,
что эра безмятежной веры в право монархов управлять своими подданными
кончилась. Франция разделилась на две части. Анна, такая же
легкомысленная, как и Генриетта-Мария и столь же не от мира сего, в лицо
смеялась Полю де Гонди, коадьютору Парижа, и поощряла насмешки других в
адрес этого денди, чьи привычки плохо соотносились с сутаной, которую он
носил как представитель церкви. Поль де Гонди, будучи сильной личностью,
объявил, что хочет править Парижем и приготовился всерьез приступить к
осуществлению своей мечты.
В конце июля, в разгар летней жары, парижане бросились
баррикадировать улицы как раз напротив тех окон, перед которыми сидела
сейчас английская королева и ее дочь. Огромные бочки, набитые землей и
поставленные в ряд, перегородили проходы с дворцовой площади на узкие
улочки. На охрану заграждений были откомандированы люди. Все это
напоминало знаменитую "ночь баррикад" прошлого столетия, да и, собственно,
являлось ее отголоском.
Война - "Фронда" - началась. Название представляло из себя типичный
образчик чисто парижского юмора. Перед самым началом событий был принят
закон, запрещавший парням-малолеткам околачиваться на улицах города и
метать друг в друга камни при помощи популярных в то время рогаток и
пращей, по-французски именуемых "фронда". Такие игрища не раз и не два
заканчивались для их участников плачевно и давно вызывали беспокойство в
обществе. Во время горячего обсуждения в парижском парламенте налогов,
навязываемых ненавистным фаворитом королевы-матери, кардиналом Мазарини,
президент парламента призвал собравшихся обратить внимание на условия,
выдвигаемые Мазарини. Сын президента Башомон, слывший в Париже человеком
светлого ума, заявил, что, когда придет его очередь говорить, он с
удовольствием расстреляет из пращи оппонентов своего отца. Красное
словечко было немедленно подхвачено, и прозвище "фрондер" прилипло к тем,
кто выступал с критикой двора.
И вот теперь Париж был в опасности, и престол грозил обрушиться, как
это уже произошло в соседней Англии. Пенсия Генриетты-Марии не
выплачивалась с начала войны; у нее были на исходе запасы еды и топлива, а
теперь, когда против нее ополчилась и зима, приходилось страдать от
отсутствия элементарных удобств. И все же, успокаивая сейчас дочку,
обнимая и прижимая к себе в попытке согреть, она думала не о том, что
происходит за окнами, а о муже, которому предстояло предстать перед судом
в Лондоне.
- Мама, - сказала маленькая принцесса, - мне холодно.
- Да, малышка, сейчас холодно, но, может быть, скоро мы согреемся.
- А мы не можем разжечь камин?
- Дорогая моя, нам его нечем топить.
- Я голодна, мама.
- Да, мы все голодны, драгоценная моя. Принцесса начала всхлипывать -