"Виктория Холт. Чудо в аббатстве (серия "Дочери Альбиона") [И]" - читать интересную книгу автора

Однажды, когда мы сидели на траве под укрытием кустов, чтобы нас не
заметили, и говорили о бедной печальной королеве, Бруно и Кейт опять
поссорились.
- Королева Екатерина - святая, - сказал Бруно, продолжая описывать ее
страдания.
Я любила смотреть на него, когда он говорил. Лицо его казалось таким
красивым, профиль был четко очерчен, гордый, но еще невинный, а то, как у
него вились волосы надо лбом, напоминало мне изображения греческих героев.
Он был высок и строен, и я думаю теперь, что самым привлекательным в нем
была смесь святости и язычества, как он превращался из мальчика, который
мог ошибаться и задираться, в некое исключительное существо, которое
смотрело на нас с недосягаемых высот. Думаю, что Кейт чувствовала то же
самое, хотя никогда и не призналась бы в этом. Находиться рядом с Бруно
было совсем не то, что быть с Рупертом. Мой кузен был таким мягким и
заботливым, что мне иногда казалось, что он относится ко мне, как к одному
из своих новорожденных жеребят или ягнят. Мне нравилось, когда обо мне
заботились; мне всегда это нравилось, но в присутствии Бруно мной
овладевал восторг, я была так взволнована, как ни при ком другом. Я знала,
что Кейт разделяла это чувство со мной, потому что она никогда не упускала
возможности попытаться одержать над ним верх, будто она должна была
убедить себя, как и нас, в своем превосходстве.
Теперь же, так как Бруно говорил с такой симпатией о королеве
Екатерине, она резко заметила, что королева старая и некрасивая. Говорили,
что она не имела права быть королевой и что Анна Болейн с ее красивыми
одеждами, следовавшая французской моде, была восхитительна, как сирена.
- Она - сирена, которая своим пением соблазнила короля на бесчестие,
- сказал Бруно.
Кейт не понимала метафор, ей было скучно от старых легенд. Когда она
говорила об Анне Болейн, глаза ее сверкали, и я знала, что она воображала
себя на ее месте. Как бы она была рада этому! Все смотрят на нее, и Кейт
наслаждается всеобщим восхищением и завистью. Драгоценности и лесть
доставляют ей удовольствие и плевала она на всех, кто ее ненавидит.
- А истинная королева, - настаивал Бруно, - ругает своих фрейлин,
когда они проклинают Анну Болейн. "Молитесь на нее, - говорит она. -
Оплакивайте ее, ибо придет время, когда ей будут нужны ваши молитвы".
- Ей не будут нужны их молитвы, - воскликнула Кейт. - Она - истинная
королева, хотя многие и говорят обратное.
- Как она может быть королевой, если у нас уже есть королева?
- То, что говоришь ты, похоже на измену, Святое Дитя, - насмешливо
сказала Кейт. - Осторожнее, а то я донесу на тебя.
- Неужели ты сделаешь это? - спросил Бруно, пристально глядя на Кейт.
Она хитро улыбнулась ему:
- Ты не веришь, что я могу сделать это? Ничего я тебе не скажу.
Догадайся сам.
- Ну, поскольку мы не уверены, мы не будем говорить с тобой о таких
вещах, - отважилась сказать я.
- Попридержи язык, глупое дитя, - так Кейт называла меня, когда
сердилась в противоположность Бруно, который был Святое Дитя. Этими
словами она выражала свое раздражение или желание поиздеваться. - Ты
ничего от меня не скроешь.