"Репутация леди" - читать интересную книгу автора (Берд Николь)

Глава 3

Мэдлин открыла глаза и увидела знакомое цветастое покрывало, натянутое до самого подбородка. На ногах лежало старое выцветшее голубое одеяло с заплаткой с правой стороны. Шторы были задернуты, так что в комнате было темно. Все знакомо – ее комната, шторы, старое одеяло и цветастое покрывало.

Значит, она дома, в своей кровати. На теле – льняная ночная рубашка, завязанная у самого горла.

Наверное, все это был сон. Она гуляла одна по лесу, и у нее началась головная боль и головокружение. Пошел дождь, и она насквозь промокла. Потом она на минуту очнулась и увидела, что лежит голая рядом с темноволосым мужчиной, он смотрел на нее так, что она даже не знала, как описать этот взгляд, но сейчас, когда Мэдди о нем вспоминала, ее охватывал непонятный трепет.

Незнакомец нежно прикасался к ней, прижимал к себе, когда она дрожала от холода и боли, чем-то накрывал ее, когда у нее уже не было сил ни шевелиться, ни говорить. Он не беспокоил ее глупыми вопросами, как это обычно делали люди, не знавшие о ее недуге. Он был просто чудом.

Но это был сон, сказала она себе. Он был бы чудом, если бы существовал в действительности. А еще это было бы неописуемым скандалом и непристойной ситуацией – незнакомый мужчина видел ее голой. Об этом даже подумать страшно. Она покраснела:

Дверь открылась. На мгновение у Мэдди вспыхнула надежда, что это пришла младшая сестра, Джулиана, чтобы обнять и утешить ее.

Но Джулиана была замужем и в настоящее время отправилась в далекое путешествие со своим мужем, одержимым любовью к экзотическим животным. Их недавно овдовевшая средняя сестра все еще жила в доме своего свекра, не оправившегося после потери единственного сына. Даже самые младшие сестры-близнецы, Офелия и Корделия, недавно вышли замуж, и в доме осталась только Мэдлин. Она, конечно, радовалась за своих сестер. Только дом стал каким-то пустым, и она очень по ним скучала.

В комнату вошла старая служанка Бесс, не подозревая, что за ней тянется шлейф воспоминаний о более счастливых временах. Она принесла на подносе чашку с бульоном, и его запах напомнил Мэдди, что желудок пуст. Она немного пошевелилась, чтобы убедиться, что головокружение прошло и можно себе позволить съесть что-либо легкое.

– Как ваша бедная головка, мисс Мэдлин? – спросила верная служанка.

– Боль понемногу утихает, – ответила Мэдди, осторожно приложив к виску палец. Прикосновение было болезненным, и она вздрогнула. Невыносимая головная боль, от которой Мэдди страдала всю свою взрослую жизнь, по-прежнему оставалась ее главным врагом.

– Вам не следовало ходить в деревню. – Служанка покачала головой. – Я говорила вам, что собирается дождь. Вы же знаете, как быстро он надвигается, совсем как ваши головные боли. Но вы ушли, и мы за вас беспокоились, а у вашего отца началась самая настоящая истерика, потому что он решил, что вы пропали на болотах.

– Да, ты была права, – согласилась Мэдди. – Я тебя не послушалась и за это поплатилась. Я думала, что успею добежать до деревни и выразить свое сочувствие вдове Толбот, но гроза началась так внезапно, и голова начала просто раскалываться.

В погожие дни головные боли случались у Мэдди редко, обычно раз в месяц, но дождливая погода, особенно гроза, всегда оборачивалась для нее внезапной и сильной мигренью. Самое лучшее – лежать в постели до тех пор, пока боль не пройдет.

Мэдди знала, что ее недуг очень беспокоил отца. Он привозил к ней врачей. Один посоветовал пить уксус, смешанный с полынью, но от этого тошнота только усиливалась. Другой – он был хирургом – предложил просверлить дырку в виске, где боль была особенно сильной. К счастью, отец указал этому горе-врачу на дверь.

Мэдди знала, что просто надо смириться и стойко переносить боль. У многих были более серьезные болячки. Сейчас она терпеливо выслушала лекцию служанки, зная, что та говорит от чистого сердца.

– Да, Бесс, поверь мне, – сказала Мэдди, когда служанка, наконец, перевела дыхание, – я так больше не буду.

Бесс еще немного поворчала и вышла, чтобы приготовить свежий компресс на голову хозяйки. Мэдди удалось маленькими глотками выпить почти весь бульон, но это оказалось нелегко, и она, обессилев, откинулась на подушки. После каждого приступа мигрени оставалось такое чувство, будто пришлось противостоять буре. Только на этот раз буря была настоящей.

– А кто нашел меня в лесу? – спросила она, когда Бесс вернулась. – Вы с Томасом? Надеюсь, вам было не слишком тяжело везти меня домой. А то ведь у Томаса болит поясница…

Служанка молчала, но смотрела на нее в упор.

– В чем дело? – упавшим голосом спросила Мэдди. – У него опять поясница? Мне очень жаль, Бесс.

– А разве вы не помните, мисс?

– Не помню?

– Не помните незнакомца, который нашел вас в беседке? – Тон Бесс был явно обвиняющим. – Он сделал что-нибудь, чего не следовало? Если так, то мне все равно, что говорит хозяин, я выцарапаю ему глаза…

Это был не сон!

На секунду Мэдди показалось, что время повернулось вспять и она опять лежит на полу в беседке. Она почти чувствовала тепло его тела, прижатого к ее липкой коже, наслаждалась прикосновением его мускулистой руки, поддерживающей ее обмякшее тело в своих объятиях.

Мэдлин с трудом сглотнула.

Это был не сон.

Господи! Сколько времени она лежала голой в объятиях незнакомого мужчины, в лесу, в темноте?.. Наверняка не очень долго, а потом пришла помощь… Господи, почему она больше ничего не может вспомнить?

Ускользающая память часто была следствием головных болей. Легче было закрыть глаза, заснуть и отключить окружающий мир. В эти моменты голоса были слишком громкими, свет – слишком ярким, запахи – слишком сильными. Поэтому Мэдлин сворачивалась в клубок, пытаясь избавиться от боли, которая затмевала все остальное.

Но почему она была голой? Неужели этот человек… неужели… конечно же, нет. Она снова сглотнула.

– Что сказал мой отец… что он сказал о… незнакомце? – Она не узнала собственного голоса. – Он знает… кто-нибудь знает?

– Поскольку вас нашли пекарь и две самые большие сплетницы во всей деревне, – сказала Бесс, нахмурив лоб, – боюсь, что скоро об этом узнает все графство.

– Ах, Бесс! – воскликнула Мэдди слишком громко. Сразу заболела голова, и Мэдди пожалела, что закричала.

– Ничего не поделаешь. Слишком поздно, – деловито ответила Бесс.

Мэдлин показалось, что служанка осуждает ее за непристойное поведение. Если уж ее верная Бесс могла усомниться в хозяйке, что говорить о деревне?

О Боже, она погибла.

Что скажет отец?

В дверь постучали.

Мэдлин прижала ко лбу мокрую тряпку. Боль опять усилилась. Мэдди чувствовала, как напряглось тело, – это было предвестником нового приступа.

– Да? – дрожащим голосом произнесла она. Бесс поспешила открыть дверь. В комнату въехал отец Мэдди.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он дочь.

Она боялась прочесть на лице отца осуждение, но взгляд его голубых глаз был, как всегда, добрым.

В горле застрял комок, и, прежде чем ответить, ей пришлось откашляться.

– Со мной все в порядке, отец.

Он подъехал к кровати и сжал руку дочери.

– Сомневаюсь, но я рад и счастлив, что с тобой ничего не случилось, Мэдди.

Стараясь сдержать слезы, она кивнула.

– Прости, что заставила тебя волноваться. Я не хотела.

Отец улыбнулся, но его следующие слова привели ее в недоумение:

– Человек, который привез тебя домой, желает что-то сказать тебе. Я хочу, чтобы ты его выслушала, моя дорогая. Я верю, что это пойдет тебе на пользу.

Мэдди никогда еще не видела отца таким серьезным. «О чем он говорит? Неужели он думает, что я поощряла этого незнакомца?»

– Отец, – сказала она, – я не… то есть я не сделала ничего неприличного. Я даже не помню этого человека.

– Знаю. – Его взгляд был любящим, но обеспокоенным. – Просто выслушай его.

Он покинул комнату, оставив дверь открытой, а дверной проем занял высокий широкоплечий незнакомец.

Мэдди смотрела на него, забыв, что она в ночной рубашке и все еще лежит в постели. Зардевшись, она подтянула покрывало к подбородку.

– Разрешите войти? – спросил он приятным низким голосом.

Как она могла позволить незнакомому мужчине войти в свою спальню?

Но ведь их встречу разрешил отец. К тому же этот человек уже видел ее голой. Она покраснела еще сильнее и, отвернувшись, стала изучать рисунок на обоях. Мэдлин, которую сестры считали острой на язык, заносчивой и высокомерной, вдруг потеряла голос. Она кивнула, и незнакомец вошел.

Оглядевшись, он заметил стул около туалетного столика и поставил его рядом с кроватью. Хотя было смешно видеть такого крупного мужчину на этом стульчике, он, тем не менее, ничуть не тушевался.

– Как вы себя чувствуете?

«Так, будто моя голова вот-вот расколется», – подумала она, но ответила:

– Лучше. Насколько я понимаю, я должна поблагодарить вас за то, что вы привезли меня домой.

По его лицу пробежала тень, но она не поняла, из-за чего.

– Так вы не помните?

– Только отдельные моменты, – сдержанно ответила она и отвела глаза, потому что его взгляд вдруг стал слишком пронзительным. – Трудно сказать, что было на самом деле, а что… померещилось из-за болезни.

– Понятно. И часто это случается?

Мэдди напряглась. Она не любила обсуждать свой недуг, особенно с незнакомцами. О приступах головной боли знали только отец, сестры и двое слуг. Зачем давать пищу для сплетен всей деревне? От них можно сойти с ума.

– Простите. Я не должен задавать такой личный вопрос.

Возможно, потому, что он этого от нее не требовал, Мэдди почувствовала, что должна ему все рассказать. Он спас ее, а она, должно быть, выглядела очень странно, когда он нашел ее в лесу и без сознания.

– Нет, не часто. – Она не хотела обсуждать с незнакомцем женские недуги, а потому сказала: – Когда надвигается гроза, у меня внезапно начинается страшная головная боль. Я думала, что смогу добежать до дома, но, видимо, мне это не удалось. Спасибо, что помогли.

Потом она вспомнила, в чем заключалась его помощь, покраснела и опять отвела взгляд.

– Моя мать умерла после того, как насквозь промокла под проливным дождем, – сказал незнакомец. – Я не мог подвергать вас опасности только потому, что существуют какие-то выдуманные запреты. Однако когда нас обнаружили, я понял, что, к несчастью, поставил вас в затруднительное положение. Желая защитить вас, я, вероятно, запутал все еще больше.

В данную минуту она ни о чем не могла думать, только о его длинных, красивых пальцах – не поднимая глаз, она видела только его сильные руки, снимающие с нее одежду и прикасающиеся к ее телу. От этой мысли по спине пробежал холодок. Мэдди уже давно решила, что она никогда не выйдет замуж, поэтому ей и в голову не приходило, что к ней может прикасаться мужчина.

Потом до нее дошел смысл его слов, и она встрепенулась.

– Что… Простите, что вы сказали?

– Боюсь, что я, пытаясь исправить ситуацию, сделал ее еще более затруднительной.

Она посмотрела на него, не понимая.

– Я сказал тем жителям деревни, которые нас обнаружили, что мы помолвлены.

Мэдлин показалось, что одна из вчерашних молний прошла прямо сквозь нее. Она села в кровати.

– Что?!

– Это решение было вызвано моментом. Я уже сказал об этом вашему отцу.

– Но они узнают, что это неправда. Ведь оглашения в церкви не было.

– Да, они тоже засомневались, но я сказал им, что вы решили подождать, когда я присоединюсь к вам для этого знаменательного события.

Уголки его губ приподнялись, и на щеке появилась ямочка. Для такого сурового лица это было приятной неожиданностью, но Мэдди вовремя вспомнила, что должна быть непреклонной.

– Но мы не можем рассчитывать на то, что люди поверят, будто вы…

– Я рассказал обо всем вашему отцу. Он разрешил мне сделать ложь правдой.

Ей понадобилось несколько секунд, чтобы смысл его слов дошел до больной головы. Мэдди приложила руку к виску, стараясь унять неутихающую боль и обрести свою обычную сообразительность.

– Я не… понимаю, – запинаясь, произнесла она. – Какой вы придумали трюк?

Он неожиданно нахмурился.

– Извините, мисс Эплгейт. Вы сейчас плохо себя чувствуете, и было бы жестоко обрушивать все это на вас. Просто нам нужно действовать быстро, чтобы спасти ваше доброе имя и предупредить всплеск общественного осуждения. Я не хочу, чтобы вы пострадали, а в деревне подумают о вас самое плохое, потому что мы провели вместе ночь.

Она, должно быть, побледнела, потому что он взглянул на нее с сочувствием.

Значит, они провели вместе всю ночь? Господи помилуй! Да, в деревне будут не только перешептываться. Сплетницы будут кричать об этом на каждом углу! Ее репутация будет погублена, и никто никогда не поверит в ее невиновность.

Мэдди сглотнула.

– Я вообще-то не собиралась выходить замуж. Так что это не имеет значения, – сказала она, но ее голос прозвучал как-то безжизненно.

– А ваши сестры?

– Они все замужем. Правда, моя средняя сестра недавно овдовела, но я уверена, что на ней это не отразится.

– Не думаю, – скептически возразил он. – А вы готовы к тому, что вас перестанут принимать ваши соседи?

Неужели от нее отвернутся подруги? Она мысленно перебрала в памяти их имена. Некоторые, возможно, ее поддержат, но многие воспользуются случаем, чтобы показать свое моральное превосходство – действительное или мнимое. Она сможет это перенести, а вот отец очень огорчится.

Мэдлин почувствовала, как глаза наполняются слезами.

– Если вы вообразили себе самое ужасное, значит, вы забыли о моем предложении. Мы можем огласить нашу помолвку. Я к этому готов.

– Но…

– Меня зовут Эйдриан Картер, виконт Уэллер. Для друзей и родственников я просто Эйдриан. – Он улыбнулся, и его красивое, но суровое лицо стало просто неотразимым. – Я принадлежу к уважаемому и богатому роду, у меня репутация порядочного человека. В моем прошлом есть всего одно темное пятно, но я расскажу вам о нем позже, однако оно поможет в том случае, если наша помолвка, а потом, я надеюсь, и женитьба окажутся несостоятельными.

– Женитьба? – У Мэдлин перехватило дыхание уже при слове «помолвка», а теперь закружилась голова: Она почувствовала себя как в детстве, когда поскользнулась на вершине обледенелого холма и со всего размаху скатилась вниз. Тогда ей показалось, что мимо нее пролетел весь мир. – Женитьба? Нет, нет. Я ведь только что вам объяснила. Я должна остаться с отцом, чтобы заботиться о нем. Мои сестры все разъехались. Разве вы не видели, что он инвалид? Я поклялась матери, когда она была на смертном одре, что не оставлю его!

– А я и не жду, что вы его оставите, – успокоил ее Эйдриан.

Она смотрела на него в недоумении. Что он за человек? И в чем заключается обман? Что за брак он ей предлагает?

– Наш брак будет выгоден нам обоим, мисс Эплгейт… могу я называть вас Мэдлин?

Он уже видел ее голой – так что может называть ее, как ему будет угодно! Мэдди глубоко вдохнула. Когда он смотрел на нее своими темными глазами, внутри поднималась какая-то теплая волна, и Мэдди была не в состоянии привести в порядок свои мысли.

– Разрешите рассказать, почему мы должны с вами пожениться.