"Виктория Холт. Изумруды к свадьбе " - читать интересную книгу автора

конце концов, должна как можно больше узнать о замке и еще больше - о самом
графе.
- Бедное дитя! - воскликнула мадам Бастид.
- Да, - ответила я, - но я думаю, что поскольку прошло уже три года со
времени смерти ее матери, ребенок в таком возрасте должен уже успокоиться и
прийти в норму.
Наступило молчание, потом Жан-Пьер заметил:
- Если мадемуазель Лоусон останется в замке на более чем длительное
врем, она все равно скоро узнает. - Потом повернулся ко мне и продолжал: -
Графиня умерла от слишком большой дозы настойки опия.
Я вспомнила слова Женевьевы, сказанные ею тогда у могилы, и выпалила:
- Нет, ее убили!
- Но они назвали это самоубийством, - сказал Жан-Пьер.
- Ах, - вклинилась в разговор мадам Бастид, - графиня была такая
прелестная женщина. - Затем круто сменила тему беседы.
Мы разговорились о большом несчастье, свалившемся на виноградники
Франции несколько лет назад, когда филлоксера виноградная уничтожила
практически весь урожай. Жан-Пьер, страстно любивший свое дело, говорил о
виноградной лозе и вине с таким энтузиазмом и страстью, что невольно заражал
ими собеседников. Могу себе представить охвативший всех страх, когда они
обнаружили эту страшную болезнь виноградников: ведь перед ними вставала
похожая на трагедию дилемма - затоплять виноградники или нет.
- В тот год чертова напасть поразила всю Францию, - продолжал
Жан-Пьер. - Это случилось лет десять назад. Я не ошибаюсь, отец?
Тот утвердительно кивнул.
- Все эти годы мы постепенно, с большим трудом, восстанавливаем былое
благополучие и надеемся, что со временем сделаем все, как было раньше.
Кстати, Гайяр пострадал в тот год гораздо меньше, чем другие местности.
Когда я наконец поднялась, чтобы уходить, Жан-Пьер сказал, что проводит
меня до замка. И хотя мне не стоило опасаться, что я не найду дороги домой,
я была рада побыть в его обществе, ибо все Бастиды пришлись мне по сердцу
своей мягкостью и добротой - качествами, которые я так высоко ценила. Я
вдруг с удивлением обнаружила, что когда я находилась в их обществе, то
ощущала себя совершенно иным человеком, не похожим на ту холодную и чопорную
даму, которой я представлялась всем в замке.
Я была похожа на хамелеона, который меняет свою окраску в зависимости
от окружавшей его среды. И это получалось совершенно непреднамеренно и
естественно. Я никогда раньше не осознавала всей степени того автоматизма, с
которым пряталась в свою защитную скорлупу, и как мне было приятно быть в
обществе людей, с которыми я чувствовала себя непринужденно и не было
необходимости изображать совсем другого человека.
Когда мы вышли из ворот и ступили на дорожку, ведущую к замку, я
спросила:
- А что граф... он действительно внушает всем такой ужас?
- Он аристократ... один из самой старой аристократической фамилии. Его
слово - закон.
- Он пережил в жизни трагедию.
- Мне кажется, вы сочувствуете ему. Но, когда с ним встретитесь, вы
убедитесь в том, что он меньше всего нуждается в чьем-либо сочувствии и
жалости.