"Виктория Холт. Изумруды к свадьбе " - читать интересную книгу автораконце концов, должна как можно больше узнать о замке и еще больше - о самом
графе. - Бедное дитя! - воскликнула мадам Бастид. - Да, - ответила я, - но я думаю, что поскольку прошло уже три года со времени смерти ее матери, ребенок в таком возрасте должен уже успокоиться и прийти в норму. Наступило молчание, потом Жан-Пьер заметил: - Если мадемуазель Лоусон останется в замке на более чем длительное врем, она все равно скоро узнает. - Потом повернулся ко мне и продолжал: - Графиня умерла от слишком большой дозы настойки опия. Я вспомнила слова Женевьевы, сказанные ею тогда у могилы, и выпалила: - Нет, ее убили! - Но они назвали это самоубийством, - сказал Жан-Пьер. - Ах, - вклинилась в разговор мадам Бастид, - графиня была такая прелестная женщина. - Затем круто сменила тему беседы. Мы разговорились о большом несчастье, свалившемся на виноградники Франции несколько лет назад, когда филлоксера виноградная уничтожила практически весь урожай. Жан-Пьер, страстно любивший свое дело, говорил о виноградной лозе и вине с таким энтузиазмом и страстью, что невольно заражал ими собеседников. Могу себе представить охвативший всех страх, когда они обнаружили эту страшную болезнь виноградников: ведь перед ними вставала похожая на трагедию дилемма - затоплять виноградники или нет. - В тот год чертова напасть поразила всю Францию, - продолжал Жан-Пьер. - Это случилось лет десять назад. Я не ошибаюсь, отец? Тот утвердительно кивнул. благополучие и надеемся, что со временем сделаем все, как было раньше. Кстати, Гайяр пострадал в тот год гораздо меньше, чем другие местности. Когда я наконец поднялась, чтобы уходить, Жан-Пьер сказал, что проводит меня до замка. И хотя мне не стоило опасаться, что я не найду дороги домой, я была рада побыть в его обществе, ибо все Бастиды пришлись мне по сердцу своей мягкостью и добротой - качествами, которые я так высоко ценила. Я вдруг с удивлением обнаружила, что когда я находилась в их обществе, то ощущала себя совершенно иным человеком, не похожим на ту холодную и чопорную даму, которой я представлялась всем в замке. Я была похожа на хамелеона, который меняет свою окраску в зависимости от окружавшей его среды. И это получалось совершенно непреднамеренно и естественно. Я никогда раньше не осознавала всей степени того автоматизма, с которым пряталась в свою защитную скорлупу, и как мне было приятно быть в обществе людей, с которыми я чувствовала себя непринужденно и не было необходимости изображать совсем другого человека. Когда мы вышли из ворот и ступили на дорожку, ведущую к замку, я спросила: - А что граф... он действительно внушает всем такой ужас? - Он аристократ... один из самой старой аристократической фамилии. Его слово - закон. - Он пережил в жизни трагедию. - Мне кажется, вы сочувствуете ему. Но, когда с ним встретитесь, вы убедитесь в том, что он меньше всего нуждается в чьем-либо сочувствии и жалости. |
|
|