"Виктория Холт. Страстная Лилит " - читать интересную книгу автора

в поле, искали на берегу моря ланцетников и песчанок, собирали моллюсков и
улиток, когда из-за сильных штормов рыбачьи суденышки не могли выйти из
гавани. В такие дни Аманда печалилась, представляла себе осунувшиеся личики
детей и едва прикасалась к еде за столом в столовой или к ужину, который ей
приносили в классную комнату. Не однажды мисс Робинсон заставала ее в
слезах, причину которых она не могла объяснить. Всякий раз при этом и часто
по другим поводам ей говорилось, что леди всегда должна владеть своими
чувствами. "Не забывайте, - говорила мисс Робинсон двадцать раз в день, -
что вы - леди". "Дорогая, - говорила ее бедная маменька, проводившая большую
часть дня на диване в гостиной, почти не выпуская из рук нюхательную соль, -
не поднимай такой шум, леди это не подобает, и у меня голова раскалывается".
Что касается отца Аманды, то он был непоколебимо убежден, она знала это, что
даже строгие правила, в которых он старался ее воспитывать, не спасут ее от
пребывания в аду; потому что, само собой разумеется, настоящие леди в ад не
попадают.
Аманде исполнилось двенадцать лет. Она была довольно высокой для своего
возраста; длинные шелковистые волосы цвета августовской пшеницы спускались
ей на плечи, серьезное выражение бледного лица смягчали голубые глаза,
хорошенький носик и чувственный рот. Ее золотистые волосы были зачесаны
назад и туго перевязаны узкой черной лентой, что не позволяло сразу заметить
их прелесть. Мисс Робинсон закрыла в спальне Аманды зеркало из-за того, что
однажды застала ее перед ним с распущенными по плечам волосами. Тщеславие,
как сказала мисс Робинсон, является одним из самых больших греховных
соблазнов, используемых дьяволом для искушения неосторожных. Аманда знала,
что отца оскорблял сам цвет ее волос, потому что он был таким же, как у ее
деда на портрете, висевшем в галерее. По размерам этот портрет не отличался
от других фамильных портретов, но создавалось впечатление, что он
главенствует в доме.
Аманда, обладавшая тонким чутьем и богатым воображением, замечала
многое из того, что происходило вокруг, и о многом догадывалась. Окружающие
считали, что она прикидывается тихоней, потому что ей были свойственны такие
дурные, на их взгляд, поступки, как стремительная беготня, когда она думала,
что ее не видят, или раздача деревенским детям еды, самовольно взятой на
кухне, или неудержимый плач на виду у всех благородных охотников графства
из-за того, что не могла вынести вида загнанного оленя в окружении
беснующихся охотничьих собак. "Трудный ребенок, - вздыхала мать Аманды. - Не
понимаю, откуда у нее эти странности. Как бы мне хотелось, чтобы она была
как все".
- Себе на уме, - говаривала мисс Робинсон, у которой, как она не
уставала повторять, имелся большой опыт воспитания детей... к тому же детей
из лучших семей. Аманда же часто была почти уверена, что если бы мисс
Робинсон не боялась ее отца и матери, то становилась бы на ее сторону, а не
безоговорочно соглашалась бы с их утверждением, что Аманда трудный ребенок,
лишь для того, чтобы не возник разговор о ее собственных огрехах в
воспитании Аманды. Отец же Аманды считал, что его дочери при рождении
досталась значительно большая часть первородного греха, чем кому бы то ни
было.
Все эти разговоры ставили Аманду в тупик, заставляли ее думать, что она
не такая, как все, вынуждали разбираться в своих недостатках; а поскольку ей
очень хотелось сделать им приятное, самым большим желанием девочки было