"Виктория Холт. Кирклендские забавы" - читать интересную книгу автора

- Ты должен рассказать мне все, Габриель, - решительно заявила я.
Он придвинулся ближе и обнял меня.
- Ты права, Кэтрин. Существуют вещи, о которых ты должна знать. Без
тебя я не буду счастлив, а мне... мне уже не так много осталось.
Я отпрянула от него.
- Что ты хочешь сказать?
Он сел и, глядя прямо перед собой, проговорил:
- Едва ли я проживу дольше, чем еще несколько лет. Мой смертный
приговор уже подписан.
Я разозлилась, услышав, что он снова заговорил о смерти. - Пожалуйста,
оставь этот драматический тон и объясни толком, в чем дело, - потребовала я.
- Все очень просто. У меня слабое сердце - это наша семейная болезнь.
Мой старший брат умер совсем молодым, моя мать умерла при родах, и причиной
тому послужило ее больное сердце - оно не выдержало напряжения. Я могу
умереть завтра... или через год... или через пять лет. Будет просто
удивительно, если мне удастся протянуть дольше.
Сердце мое дрогнуло от жалости, и Габриель, очевидно, это понял, потому
что печально сказал:
- Это случится уже совсем скоро, Кэтрин.
- Не говори так, - резко оборвала его я и поднялась. Меня душило
волнение. Я молча зашагала по пустоши, Габриель так же молча шел рядом.
Пятница бежал впереди, время от времени с тревогой оборачиваясь и взглядом
умоляя нас развеселиться.
В ту ночь я почти не спала. Меня мучили мысли о Габриеле. Теперь я
поняла, отчего он казался мне таким странным, - ведь я никогда раньше не
встречала человека, над которым нависла угроза близкой смерти. В ушах у меня
звучал его голос: "Я могу умереть завтра... или через год... или через пять
лет. Будет просто удивительно, если мне удастся протянуть дольше". Передо
мной стояли его печальные глаза, в которых мне иногда удавалось зажечь
радость. А ведь я могу сделать его счастливым, скрасить оставшиеся ему
годы, - только я. Разве можно отвернуться от человека, который так нуждается
в тебе?
Тогда я была еще слишком неопытна, чтобы разобраться в своих чувствах,
но твердо знала: если Габриель уедет, я буду тосковать по нему. Он сделал
мою жизнь осмысленной, заставил меня забыть скуку и мрак нашего дома;
уставшая от вечного равнодушия отца и ворчания Фанни, я всем сердцем
устремилась к тому, кто отнесся ко мне с любовью и восхищением.
Вероятно, я не была влюблена в него; вероятно, в основе моего чувства
лежала жалость, но, так или иначе, к утру я решилась.

Оглашение состоялось в нашей деревенской церкви, после чего Габриель
отправился домой сообщить новость родным, а я занялась приготовлениями к
свадьбе.
Перед отъездом Габриель явился к нам официально просить моей руки, чем
привел отца в крайнее замешательство. Он неуверенно напомнил Габриелю о моем
юном возрасте и о кратковременности нашего знакомства, однако я предвидела
подобный оборот событий и тут же решительно вмешалась, заявив, что твердо
намерена выйти замуж.
Отец был обеспокоен и явно жалел, что не может посоветоваться с дядей
Диком; но, как я и ожидала, в конце концов он все же согласился, заметив,