"Виктория Холт. Мой враг - королева " - читать интересную книгу автора

По провозглашению Елизаветы королевой, отец собрал всю нашу семью,
заставил встать на колени и молиться Богу в благодарственной молитве.
Кроме того, моя мать приходилась Елизавете кузиной: это могло принести
почести и благоденствие семье.
Мне в ту пору исполнилось семнадцать лет. Я многое слышала о Елизавете
и ее матери, королеве Анне Болейн; к тому же моя мать звалась Марией Болейн
и приходилась Анне сестрой. О чудесной и умной Анне Болейн у нас в семействе
ходили легенды. И, когда я увидела Елизавету, я поняла, откуда к ней та же
красота, тот же ум: она унаследовала их от матери, хотя и совсем в ином
виде. Она бы никогда не пострадала от рук палача: так как была слишком умна
для этого. Даже в свои юные годы она несла достоинство и, я бы сказала,
гений самосохранения.
Но, несмотря на свое женское кокетство, на блестящую красоту, ей не
хватало одного чудесного свойства, которым ее не наградила мать и которым,
должно быть, сполна обладала моя бабка, Мария Болейн: чувство меры и
достоинства, то чудодейственное умение быть любовницей короля - и не
вмешиваться в дела государства, которое было свойственно и моей бабке, и, я
должна без ложной скромности сказать, мне самой. Елизавете это должно было
быть известно, поскольку вряд ли с ее умом она чего-то не знала, - и она
ненавидела меня за это. Придя к власти, она была исполнена лучших намерений,
и я должна по справедливости признать, что она прилагала все старания, чтобы
их исполнить.
У Елизаветы была одна в жизни большая любовь - любовь к короне. Да, она
позволила себе небольшую шалость, небольшую измену своей любви: она любила
играть с огнем, но вскоре так сильно обожглась, что после первого же года ее
правления я сделала вывод, что она не позволит себе этого более. Никогда
больше она не изменит сияющему, овеянному славой символу своей власти -
короне.
Должна признаться, что я не могла устоять перед искушением подразнить
Роберта этим открытием, даже в самые страстные минуты наших с ним ожиданий.
И он, бывало, приходил от этого в ярость; но я была удовлетворена тем, что
я - более дорога ему, чем она. Она - отдельно от короны Британии.
Итак, нас было трое, и мы бросили вызов судьбе. Двое - самые яркие,
самые властные, внушали поклонение современникам. И я, третья из этого
трио, - я всегда оставалась на заднем плане, однако они не могли не ощущать
моего присутствия. Как бы Елизавета ни старалась, она не смогла навсегда
исключить меня из своей жизни. Не было и никого другого, кого бы она
ненавидела так яростно, как меня: ни одна женщина не пробуждала такой
ревности. Она желала Роберта, а он стал моим... и стал по своей воле; и все
трое знали, что хотя она могла бы дать ему корону, а он желал власти столь
же сильно, как и Елизавета, - но, как женщину, он желал меня, а не ее.
Мне часто снится, что я вновь молода, и вновь вернулась в те годы. Я
вновь ощущаю дрожь восторга, я забываю о своем возрасте - и жажду любви
Роберта, и вновь готова к молчаливой битве с Елизаветой.
Но... они давно в могиле оба, и лишь я доживаю свой век.
Так что мне остается жить прошлым, и я живу - и удивляюсь иногда, что в
"моем" прошлом правда, а что - сон.
Я теперь совсем не та... я - хозяйка обветшавшего поместья. Некоторые
после такой жизни, что была у меня, удалились в монастырь и там замаливают
свои былые грехи и по двадцать раз на дню молят о прощении в надежде, что их