"Виктория Холт. Третий Георг ("Королевы Англии" #5) " - читать интересную книгу автора

смогу забыть лица той женщины, которая наверное не напрасно оказалась на
моем пути. Конечно, я никогда не прощу себе, если оставлю все как есть.
Но что же можно сделать?
Шарлотта нашла свою компаньонку Иду фон Бюлов и гувернантку мадам де
Грабов у себя в апартаментах. Ида - легкомысленная девушка, а вот ее
гувернантка - настоящая знатная дама, в свое время ее отец был послом
Мекленбурга при венском дворе, а теперь она вдова. Мадам де Грабов хорошо
образована, и в Мекленбурге ее называли не иначе как "немецкая Сафо".
Идеальная воспитательница для принцесс, - так решили и их матушка - великая
герцогиня и их брат - герцог, приглашая ее ко двору.
- Нам стало известно о последней победе короля Фридриха. Сейчас я
покажу вам это место на карте, - сказала мадам де Грабов.
Карту расстелили на столе классной комнаты, но Шарлотта, любившая
географию ничуть не меньше мадам де Грабов, сегодня не получила от этого
занятия никакого удовольствия. Глядя на раскрашенные в нежные тона
пространства на карте она видела разграбленные храмы, поверженные деревни, в
которых остались только потерявшие всякую надежду старики и старухи, женщины
и дети.
Шарлотта не стала рассказывать о своих переживаниях мадам де Грабов,
поскольку была уверена, что эта дама вряд ли одобрит ее порыв. Оказавшись в
своей спальне, Шарлотта позвала Иду и попросила ее принести перо и чернила,
а затем принялась за письмо.
"Ваше Величество.
Я в полной растерянности, ибо не знаю, следует ли мне поздравить Вас
или выразить Вам соболезнование по поводу Вашей последней победы, поскольку
эта победа, увенчавшая Вас лаврами, принесла в мою страну, Мекленбург,
опустошение. Я знаю, Ваше Величество, что в этот век порочной изысканности
моему полу, по-видимому, не подобает испытывать какие-либо чувства к своей
стране, сетовать на ужасы войны или желать возвращения мирной жизни. Я знаю,
Вы вправе подумать, что мне более пристало бы изучать искусство угождать или
обратить свое внимание на предметы более близкие женскому началу, но,
несмотря на то, что мне это не приличествует, я не могу удержаться от
желания вступиться за всех этих несчастных людей.
Всего несколько лет тому назад моя страна процветала. Крестьяне
возделывали землю; деревни были довольны и веселы; города богаты и нарядны.
Боже, как все переменилось! Я не слишком искусна в описаниях, и мое
воображение вряд ли может что-то добавить к той страшной картине, которую
моя измученная страна являет собой сейчас, но я уверена, что даже сами
победители заплакали бы увидев, что с ней сталось. Эта дорогая моему сердцу
земля в безобразном запустении и вызывает только ужас, жалость и отчаяние.
Крестьяне и пастухи теперь стали солдатами и сами помогают опустошать ту
землю, на которой прежде трудились. В городах остались одни старики, женщины
и дети. Правда, иногда можно встретить воина, который из-за ранений, а порой
даже из-за отсутствия руки или ноги, потерянных на поле брани, стал
непригоден для службы. Бедняге ничего не остается, как только сидеть у
порога родного дома. Ребятишки теснятся вокруг, внимая его рассказам о
битвах и ранениях. Такие дети и сами становятся солдатами, еще до того, как
они наберутся сил обрабатывать свое поле. Но наш многострадальный народ к
тому же испытывает оскорбительное отношение армий, которые то наступают, то
отступают по нашей земле. Поистине невозможно описать бесчинства, которые