"Виктория Холт. Загадочная женщина " - читать интересную книгу автора

- Поэтому ты и должна вести дневник и все в него записывать. Вот что я
придумала. Мы обе будем вести дневники и давать их читать друг другу. Вот
увидишь, как весело будет сравнивать, что мы пишем об одних и тех же
событиях. Мы будем их видеть глазами друг друга.
- Дневник, - сомневалась я. - У меня нет времени его вести.
- Найдешь. Писать будем одну правду. Я настаиваю. Ты поразишься тому,
как изменится твоя жизнь.
Таким образом мы стали вести дневники.
Она оказалась права, как и всегда. Жизнь приобрела новый смысл. События
стали казаться мне менее скучными, было любопытно следить за тем, как
по-разному мы их воспринимаем. По сравнению с дневником Чантел, в котором
ярко проступала ее личность, мой отчет казался однообразным. Она иначе
видела людей, они становились гораздо интереснее в ее описании, даже тетя
Шарлотта в ее изображении выглядела почти привлекательной.
Нам доставляло огромное удовольствие вести дневники. Самым важным, по
словам Чантел, являлось то, что мы должны писать только правду.
- Понимаешь, Анна, если тебе что-то не нравится во мне, ты не должна
этого скрывать. Какой смысл в дневнике, если писать в нем неправду?
Итак, я стала вести дневник - это походило на разговор с самим собой,
каждую неделю мы обменивались дневниками и узнавали правду друг о друге.
Часто я дивилась тому, как же я жила до знакомства с Чантел. В какой-то
степени она стала лекарством и для меня, как и для тети Шарлотты, только я
не нуждалась в физическом уходе за собой.
С тех пор, как появилась Чантел, прошло десять месяцев. Снова наступила
осень. Краски и ароматы осени, как и прежде, навевали на меня грусть, но на
душе стало легче. Летом часто шли дожди, и из-за постоянной сырости здоровье
тети Шарлотты ухудшилось, теперь она была не в состоянии подняться с
кровати. Доктор Элджин оказался прав, когда посоветовал нанять сиделку. Я
удивлялась легкости, с какой хрупкая Чантел с помощью миссис Мортон
поднимала тетю. Болезнь тети Шарлотты прогрессировала, и доктор прописал ей
таблетки опиума в качестве снотворного. Сначала она не желала принимать их,
считая наркотиком, но в конце концов сдалась.
- Одну на ночь, - приказал доктор Элджин. - В крайнем случае две.
Больше ни в коем случае.
Таблетки хранились в буфете в коридоре близ ее комнаты. Доктор
посоветовал не держать их рядом с ее кроватью, чтобы у нее не возникло
соблазна при острой боли принять большую дозу: при частом употреблении опиум
перестает действовать.
- Проследите за этим, сестра Ломан.
- Можете положиться на меня, доктор, - ответила Чантел.
Что он, естественно, и делал. Он считал, что я правильно поступила,
наняв сестру Ломан. Тетя - очень сильная женщина. Ничем ужасным она не
больна. А за ее артрит он спокоен. В подобном состоянии она может жить много
лет.
На следующую ночь после этой беседы со мной произошло нечто странное.
Проснувшись, я обнаружила, что стою рядом со своей кроватью. Я никак не
могла понять, что случилось. Мне приснился странный сон, но что именно, я не
помнила. Кажется, что все мы - и Эллен, и миссис Мортон, и я, и Чантел -
состарились в ожидании тетиной смерти. Из всего, что я увидела во сне, я
помнила лишь слова, которые звенели у меня в ушах: "Много лет...". Каким