"Петр Хомяков, Александр Шнейдер. Мироповорот " - читать интересную книгу автора

вроде бы белыми. Или светло-серыми. Хотя за мутными стеклами их цвет было
трудно определить.
Койка была жесткая, солдатская. Матрас довольно жидкий. Да и вся
обстановка в палате была откровенно убогой. Хотя все познается в сравнении.
В палате тюремной больнички было гораздо лучше, чем в отряде. Кроме
того, Зигфрид был в палате один. Непомерная роскошь для зэка. Роскошь,
оплаченная неизбежной близкой смертью.
Долгий приступ кашля заставил его выгнуться дугой. В голове стоял звон.
Так всегда бывает, когда кашляешь долго и много. А Зигфрид кашлял уже больше
месяца. Открытая форма туберкулеза вступила в решающую стадию. Скоро кашель
ослабеет, станет глуховатым и не таким сокрушительным.
Но станет трудно дышать. Все труднее и труднее. И это будет признак
скорого конца. Да, многих своих узников именно таким образом уничтожила
российская тюрьма. Будь прокляты навеки все те, кто ее создал.
Врач, небольшого роста кругловатый мужчина с крупным носом, черными
выпуклыми глазами и небольшими усиками, по виду типичный армянин (хотя
возможно, что он был только с примесью кавказской крови), энергично, как
колобок вкатился в палату.
- Как мы себя чувствуем, голубчик? - Врач иногда косил под "доктора
Чехова".
- Плохо, док, - прохрипел Зигфрид. - Кашель замучил. Назначили бы вы
мне еще котерпина.
- Не думаю, что он тебе существенно поможет, голубчик. Впрочем, есть
некоторые современные средства, которые могли бы тебе помочь.
Врач откровенно врал. Он искренне считал, что Зигфриду уже ничего не
поможет.
- Я могу их назвать, а ты уж озаботься, чтобы тебе их достали и
переслали с воли.
- Нет у меня на воле такой родни, которые могут купить эти, наверное,
дорогущие колеса. Хорошо хоть масло и мед умудряются посылать.
- Жаль, жаль, голубчик. Но не отчаивайся. Все будет хорошо.
Врач выкатился из палаты.
Неужели конец? Неужели такие понятия, как воля и жизненная сила просто
пустые слова? Кто подскажет, кто поможет?
Только Бог.
Но какой Бог? Зигфрид был русским немцем и был крещен бабкой по
католическому обряду. Именно это, а также некоторые особенности его
непростой жизни определили то, что он никогда не принимал православия, видя
его убогость и лицемерие даже в те времена, когда его коллеги из преступного
мира просто помешались на иконках и крестиках.
Но и католиком он был только формальным. Вряд ли бы он стал яростным
приверженцем веры предков, даже если бы эта вера имела такой же
оглушительный пиар, как православие после 1991.
Зигфрид имел кличку "Фашист". Но теорию и идеологию нацизма знал не
только в силу стремления соответствовать своему "погонялу". Хотя, стоит
отметить, что имело место и такое вот, иррациональное на первый взгляд,
желание.
Можно сказать больше, Зигфрид был убежденным националистом.
"Русско-немецким", как часто говорил он наиболее близким знакомым. И,
разумеется, белым расистом.