"Петр Хомяков, Александр Шнейдер. Мироповорот " - читать интересную книгу автора

Этот то дневник и стал источником его бед. К тому времени мать умерла,
и отец женился второй раз. Мачеха невзлюбила Зигфрида. Чему, в общем-то, не
стоит удивляться. Он, в свою очередь, не очень то заискивал перед ней.
Подлость этой провинциальной бабы помимо всего прочего заключалась в
полной неспособности ждать. Кстати, знатоки человеческих душ именно умение
ждать относят к одному из важнейших составляющих внутреннего аристократизма
и благородства души. Не умеющие ждать подобны животным. И то сказать, разве
не умеет ждать тигр? Разумеется, умеет. Поэтому уточним, не умеющие ждать
подобны скотам.
Итак, мачеха Зигфрида не хотела ждать еще полтора года до окончания им
десятилетки, после чего он и так бы уехал в свое училище. Она хотела
избавиться от юноши немедленно. И, к его несчастью, нашла дневник.
Заявление и в КГБ, и в психушку были сделаны ей одновременно. В итоге
консультаций представителей этих почтенных советских учреждений, Зигфрид
попал все же в психушку, а не в лагерь. Но тут подоспела перестройка. И
Зигфрид пробыл в психушке только полгода.
Разумеется, он все же закончил десятилетку. Но ни о какой карьере, в
том числе и военной, не могло быть и речи.
Поначалу Зигфрид все же не стал законченным уголовником. Но сама логика
жизни в захолустном уральском городке, где половина мужчин хоть раз в жизни
сидела, привела к тому, что Зигфрид оказался за решеткой. Пока на два года.
А потом... Потом еще на пять. Во время второй ходки Зигфрид заболел
туберкулезом. Но чудом выжил. И вышел на свободу как будто обновленным,
знающим нечто, неизвестное большинству других.
Именно в тюрьме Зигфрид, по возможности следивший за происходящим в
стране, понял, что у него есть только два пути. Или уехать в Германию, как
многие российские этнические немцы, или посвятить жизнь политической борьбе.
При этом иной деятельности, кроме как на самом правом краю российского
политического спектра, Зигфрид для себя не мыслил.
В Германию уехать не удалось. Две судимости Зигфрида не привели в
восторг иммиграционных чиновников его исторической родины.
Оставалась только политика. И как раз к этому времени в русском
национальном движении, откровенно говоря, гниющим параллельно со всей
страной (хотя многие скептики говорили, что оно гниет даже опережающими
темпами), наметился острый дефицит людей волевых.
Людей, способных на действие и риск.
Таких как Зигфрид, вернувший к этому времени фамилию предков и ставший
вновь Зигфридом Мессершмидтом.

Глава 2. Фарс

Мы русские, мы русские, мы русские.
Мы все равно поднимемся с колен


Завершила свою песню Жанна Бичевская, голос которой лился из динамиков.
Сами динамики были внутри небольшого микроавтобуса.
После окончания песни наступила небольшая пауза. А потом из динамиков
полилось.
- Дорогие земляки! Какая на ваш взгляд самая острая